Метаморфозы жира. История ожирения от Средневековья до XX века - Жорж Вигарелло

лечением, особенно в начале XX века, тем более что становится все больше рассказов и свидетельств о перенесенном лечении. В современном обществе набирает обороты психоанализ. Страдающий ожирением человек говорит, судит себя, подробно описывает свое «несчастье».

В связи с углублением знания физиологии и последовательным анализом практики похудения приходится сделать вывод о существовании препятствий на пути лечения. Тело не может измениться по команде, поэтому в лечении ожирения случаются неудачи, так как логика организма бывает неумолима, и привычный к стигматизации толстяк начинает сокровенное повествование о себе как о «жертве». Отвращение к ожирению и триумф стройности в современном мире вызывают у него муки.

Глава 1. Главенство эстетики

Одна из иллюстраций в книге «Париж верхом на лошади» (1884) выглядит анекдотической: мы видим всадницу, с трудом вскарабкавшуюся на лошадь. Положение неудобное: животному тяжело, тело дамы «колеблется». Художник смеется: «Вот одна из тысячи причин, почему дамам, весящим больше 50 кг, следует отказаться от верховой езды»[860]. Конечно, это звучит нелепо. Тем не менее указание веса становится очевидностью, обычным делом, проникает в умы, навязывается в качестве скрытого, но непременного ориентира. То же самое можно сказать о велосипедах, производимых на Оружейной фабрике в Сент-Этьене, при продаже которых в 1890-х годах обязательно устанавливалась зависимость между весом машины и массой тела пользователя: при «максимальном» весе велосипедиста 70 кг велосипед должен весить «не менее 14–15 кг»[861]. В мире техники оценка массы тела постепенно становится общим местом.

Меняется образ жизни, и это вызывает появление новых нюансов. В конце XIX века внимание к состоянию тела и контролю веса усиливается во всех сферах деятельности: это касается досуга и интимной жизни, моды и ухода за собой. Ожирение воспринимается как нечто отталкивающее и безобразное. Борьба с ним ведется все интенсивнее.

Мода на взвешивание

Уже в последние десятилетия XIX века взвешивание становится нормой. Альбер Мийо в 1887 году упоминает даму, приехавшую «на воды», которая постоянно взбиралась на весы с встроенной шкалой со стрелкой. Процесс взвешивания стал стандартным, оборудование упростилось: механизм находился в деревянном футляре, шкала со стрелкой и цифрами — на уровне глаз. Популярность взвешивания росла: упомянутая Альбером Мийо курортница «постоянно взвешивалась и сообщала всем, кто соглашался ее слушать, что за неделю она теряет 10–12 фунтов [5–6 кг]»[862]. Это занятие комментируется и обсуждается. Аналогичную сцену описывает Ги де Мопассан — его персонаж подсчитывает свой вес с точностью до грамма[863]. Похожую историю находим в журнале La Vie parisienne (1896). Некая кокетка ежедневно взвешивается: «Она начинает свой день со взвешивания на самых простых весах»[864]. Наконец, Золя на вопрос корреспондента иллюстрированного журнала Printemps цифрами описывает «выдающийся» эффект от диеты, начав которую при весе 95 кг он за 10 дней потерял 8 фунтов (4 кг), за 3 месяца — 45 фунтов (23,5 кг)[865]. Вывод однозначен: взвешиванию придается большое значение, вес измеряется в килограммах, учитывается продолжительность процесса похудения.

В качестве подтверждения того, что взвешивание прижилось и устоялось, можно упомянуть призывные комиссии, которые начиная с 1870-х годов все чаще используют весы и таблицы[866]. Показательна гравюра из еженедельника Illustré national (1901), тоже подтверждающая широкое распространение взвешивания, которое сталкивается с некоторым сопротивлением со стороны простого народа: изображение высмеивает деревенского мужлана, желающего взвеситься «в три приема»[867], «тремя частями», потому что весы показались ему слишком маленькими. А вот еще одна гравюра из того же издания: некий путешественник, впервые воспользовавшийся платными весами, которые в начале XX века начали устанавливать на вокзалах, внезапно пришел в ужас, увидев, сколько он весит, а потом обнаружил, что на весах лежит его багаж[868]. Те, кто не подозревал о существовании взвешивания, неизменно вызывали веселье окружающих.

Появляется большое разнообразие напольных весов. «Домашние весы»[869], например, в самом начале XX века рекламируются в журнале Archives générales de médecine, а словарь Эмиля Бриссо и Адольфа Пинара в те же годы предлагает установить весы в спальне человека, страдающего ожирением, чтобы было удобнее регистрировать его «кривую веса»[870].

Постепенно практика взвешивания набирает обороты. В 1883 году Жюль Верн написал роман «Упрямец Керабан». Бруно, слуга голландского торговца Ван Миттена, один из персонажей романа, очень переживает из-за невозможности взвеситься. Он хочет узнать, насколько похудел вследствие изматывающего путешествия по Грузии. В «северных» деревнях нет никаких весов — в Грузии, в отличие от западных стран, пока не принято взвешиваться. Единственный выход — весы, на которых взвешивают грузы в морском порту Поти[871]. Поиск весов становится важным эпизодом романа и описывается во всех подробностях.

Различия в шкалах и конфликтные ситуации

Еще один признак того, что взвешивание в конце XIX века становится обычным делом, — большое разнообразие таблиц соответствия роста и веса. Вес, который должен соответствовать данному росту, просчитан обстоятельно и является предшественником современного индекса массы тела (ИМТ)[872]. В 1860–1880 годах Уильям Бантинг и Луи-Александр де Сен-Жермен к шкале и статистическому аппарату, разработанным Кетле в 1835 году, добавили свою шкалу[873]. Сен-Жермен даже утверждает, что их шкалой удобнее пользоваться: вес в фунтах должен соответствовать росту в сантиметрах. Человек ростом 1,68 м считается «нормальным», если весит 168 фунтов, то есть около 80 кг[874]. Эта цифра сразу же была оспорена Адриеном Прустом и Альбером Матье в их работе «Гигиена страдающего ожирением». Эти ученые считали более правильной методику Кетле: с их точки зрения, вес, выраженный в килограммах, должен соответствовать росту в сантиметрах минус 100[875]. Вывод совершенно иной: согласно их расчетам, нормальный для человека ростом 1,68 м вес — 68 кг. Такой подход к проблеме носит не столько «эстетический», сколько медицинский характер.

Трудность заключается в значительной разнице этих цифр. В 1880-х годах «нормальный» вес варьируется в зависимости от выбранной шкалы. Один и тот же рост — например, 1,68 м — по шкале Кетле будет соответствовать весу 63,5 кг, а по шкале Сен-Жермена — 84 кг.

Эти различия проявляются и в повседневной жизни. Лиза, торговка свининой из романа Эмиля Золя «Чрево Парижа» (1878), — женщина с полным, но крепким телом, «сильная», но «нормальная», «занимавшая своей особой всю ширину дверного проема, однако была не чрезмерно полной»[876],[877], обладала «чудесной свежестью»[878] и «телом, отличавшимся прозрачной белизной и тонкой розовой кожей, как у людей, живущих постоянно среди обилия жиров и сырого мяса»[879], легкой, стремительной походкой, несмотря на «непомерно пышную грудь»[880]. Так вот, эта «красавица Лиза», как ее называл весь