Лолита. Сценарий - Владимир Владимирович Набоков

Гумберт. Какой сюрприз? Один из ваших впечатляющих десертов?

Шарлотта. Мимо, мсье. Попробуйте угадать.

Гумберт. Новая настольная лампа?

Шарлотта. Нет-с.

Гумберт. Сдаюсь.

Шарлотта. Послезавтра Лолита уезжает в летний лагерь!

Гумберт (стараясь скрыть свое потрясение). В самом деле? Но ведь теперь только июнь.

Шарлотта. Именно. Я нахожу себя хорошей среднестатистической матерью, но, должна признаться, я мечтаю о полных десяти неделях безмятежности. Еще кусочек говядины? Нет?

Гумберт. Зуб разболелся.

Шарлотта. Ах, несчастный вы человек! Разрешите мне снестись с доктором Куильти, чтобы он принял вас?

Гумберт. Нет, нет, не беспокойтесь. Это пройдет. А как далеко находится этот лагерь?

Шарлотта. Около двухсот миль. Это у меня случился припадок материнской гениальности. Я все организовала, ничего не говоря маленькой Лолите, которая недолюбливает Филлис безо всякой причины. Набросилась на нее у Чатфильдов, так что та не могла и слова сказать. Ну разве я не умница? Малышка Лолита, надеюсь, умиротворится в кино. Я просто боюсь оставаться с ней наедине сегодня вечером.

Гумберт. А вы совсем уверены, что она не будет несчастна в этом лагере?

Шарлотта. Пускай только попробует быть несчастной. Она там будет кататься верхом, что много полезней для здоровья, чем лупить теннисным мячом о гаражные ворота. И лагерь намного полезней, чем бить баклуши здесь и преследовать застенчивого ученого джентльмена. Лагерная жизнь поможет Долорес развиться во многих смыслах – в смысле здоровья, характера, образования. И особенно в смысле сознания ответственности перед другими. Хотите, возьмем эти свечи и перейдем на веранду? Или вы предпочитаете лечь в постельку и полечить свой зуб?

Гумберт. Зуб.

Он медленно поднимается по лестнице. Шарлотта говорит ему вслед.

Шарлотта. Кстати, я сказала Лолите, что это была ваша идея насчет лагеря. Я решила, что ваш авторитет

(короткий хрустальный смешок)

намного весомее моего.

Ночь. Гумберт в своей комнате стоит у окна.

Напротив дома № 342 по Лоун-стрит останавливается автомобиль.

Шарлотта. Ах, Мэри, зайдите ненадолго. Я позабыла кое-что проверить в списке вещей для девочек. Ну же, зайдите.

Миссис Чатфильд. Хорошо, только на минуту.

Шарлотта. Мы тебя не задерживаем, Долорес. Отправляйся в постель, как послушная девочка.

Гумберт встречает Лолиту на лестничной площадке.

Гумберт (пробуя завязать короткий разговор). Понравился фильм?

Не удостаивая его ответом, Лолита направляется прямиком в свою комнату.

Гумберт. В чем дело, Лолита?

Лолита. Ни в чем, если не считать того, что вы отвратительный тип.

Гумберт. Я ни в чем не виноват. Это ошибка. Клянусь.

Лолита (горделиво). Между нами все кончено. Envoyez votre jeune fille au camp, Madame[8]. Подлый предатель.

Гумберт. Но я никогда не говорил этого! Это даже не по-французски! Я готов сделать все, чтобы ты осталась. Честное слово!

Она захлопывает дверь.

Гумберт диктует на магнитофон свою лекцию «Бодлер и По».

Гумберт. Другие истолкователи, последователи школы Фрейда. Нет. Выходцы из темницы Фрейда. Гм. Воспитанники фрейдовских яслей утверждают, что Эдгар По женился на очень юной Вирджинии Клемм единственно с целью удержать ее мать рядом с собой. Он, я цитирую, обрел в своей теще, миссис Клемм, тот образ матери, который он искал всю свою жизнь. Какая чушь! Только послушайте, каким страданием и отчаянием дышит его письмо, адресованное матери Вирджинии 29 августа 1835 года, когда он со страхом ждал того, что его тринадцатилетнюю возлюбленную увезут от него для получения образования в другом месте. «Я ослеп от слез, пока писал это письмо… Моя единственная, единственная, смысл моей жизни, она жестоко отнята у меня… Такой муки мне не вынести… Такая любовь, как моя, никогда не пройдет. …Нет смысла скрывать правду… Я никогда ее больше не увижу…»

Будильник Гумберта звенит.

Семь тридцать. Он бросается к окну.

ВИД СВЕРХУ

Служанка помогает укладывать чемодан в автомобиль. Лолита уезжает в лагерь.

Шарлотта. Поторопись, Лолита.

Лолита, которая уже наполовину влезла в автомобиль и собралась было захлопнуть дверцу, вдруг взглядывает вверх – и устремляется обратно в дом.

Шарлотта (неистово). Долорес, немедленно вернись на место!

Она не обращает внимания на крики матери. Взбегает по лестнице. На ней воскресное платье: пестрая хлопчатобумажная ткань, широкая юбка и облегающий лиф. Гумберт выходит на площадку. Она топает по лестнице и в следующий миг оказывается в его объятиях. Этот ее порыв – совершенно невинный, нежное и светлое прощание. Она поднимается на цыпочках, чтобы поцеловать его, но он уклоняется от ее приближающихся губ и вместо этого поэтично целует ее в лоб.

Шарлотта жмет на клаксон.

Лолита сбегает вниз, изображая своими жестами и движениями что-то вроде балетного «танца разлуки», и исчезает.

Втягивается золотистая голень, автомобильная дверца захлопывается – приотворяется и захлопывается попрочнее, и машина, сопровождаемая лаем соседской колли, срывается с места.

Тишина – слышны только птичий гомон снаружи да возня чернокожей служанки на кухне. Телефонный звонок.

Служанка. Нет, мисс Ли здесь не живет. Вы набрали не тот номер. Всего хорошего.

Гумберт все еще стоит на площадке между открытой дверью своей комнаты и открытой дверью комнаты Лолиты, расположенной напротив.

Он осматривает ее опустевшую комнату. Отвергнутая одежда брошена поверх измятой постели. На полу – пара белых роликовых ботинок. Он берет один из них и вращает ладонью колесики.

К стене кнопками приколота обложка журнала с рекламой на всю страницу: известный драматург самозабвенно затягивается папиросой («Я могу сочинять без карандаша, но не без “Дромок”»). Поразмыслив немного, Гумберт возвращается в свою комнату и тотчас принимается укладывать вещи. Раздается стук в дверь.

Служанка Луиза стучит в дверь комнаты Гумберта. Он открывает. Она протягивает ему письмо.

Луиза. Миссис Гейз попросила передать вам это, мистер Гумберт.

Гумберт рассматривает конверт.

Луиза. Я теперь примусь за комнату девочки. А когда уберусь там, я хочу приняться за вашу. А потом я уйду.

Гумберт, наморщив чело над конвертом, медленно возвращается к своему столу.

В продолжение одной секунды разборчивый дамский почерк, которым написано имя получателя, превращается в каракули школьницы и затем вновь становится почерком дамы. Он открывает конверт.

Гумберт, в образе классического критика, с ироничными замечаниями «в сторону», выразительно читая текст, знакомится с письмом. На одном КАДРЕ он показан в профессорской мантии, на другом – в одеянии шаблонного Гамлета, на третьем – в роли растрепанного и неряшливого Эдгара По. Он также предстает в собственном обличье.

Гумберт. «Это – признание, это объяснение в любви». Нет подписи, как