Бабья доля или Добродея - Наталья Александровна Баскакова

А сама весь этот год постоянно в какой-то тревоге нахожусь, ну, как и вправду последний год доживаю.

– Да будет те, – успокоила её Ольга, – мало ли чё тама кукушка кукнула, ты топерче и будешь верить всем птицам. Кукушка–то она на то и кукушка, чтобы высидить кукушат да улететь, дэ ишшо таких, как ты, людей баламутить.

Чтобы уйти от скорбной темы, женщины решили перейти на другой разговор.

– Даша, говорят, что у вас шибко ребетёшки таланны, что петь, что плясать, что на балалайке играть.

Дарья как будто вся преобразилась от такого перехода. Глаза заблестели радостным светом, маленькие губы растянулись в улыбке, обнажая ряд белоснежных крепких зубов.

– Да, дети у нас хороши. Они не только тыланны, но ишшо и каке-то необычны. Не знаю, може эта мине только кажется, но наши дети дружны меж собой. Они стараются подражать друг дружке и чё-то хороше пернимать себе:

Роза любит не только убираться в доме, чисто, с особым старанием, как я, – не без гордости отметила Дарья это мастерство дочери, – но и мыть посуду. Быват, вымоет стаканы, трёт их трёт, на свет черз стекло посмотрит, чтобы не единого развода не было. С кажным стаканом ко мне бегат: «Мама, чисто?», прямо надоест, а я виду не показываю, что замучала она меня со своими распросами, а то весь интерес потерят к наведению порядка.

Ава где бы не была, везде только с Розой. В садик их устроили. Одна – в старшей, друга – в младшей группе. Дак, ведь Авочка ревмя выревела (а говорить ишшо толком не умела): «К Ёзе, к Ёзе». Её черз пергородку мальчишка один перташшил в Розину группу.

На прогулку с Розой, играть с Розой, песни петь тоже с Розой. Готова на сончасе тоже с Розой спать. С криком и со скандалом воспитатели, бывалоче, уводят её в свою группу.

Минька у нас аккуратист. Всё делат так, чтобы блестело, подтянутый всегда. Шшас учится в лётном училишше. Домой на каникулы приезжжал, такой ладный, форма на ём, как влита.– При этом рассказчица сознательно опустила эгоистичность, суровый нрав и жестокосердие старшего сына.

– А Людвиг, – продолжила Дарья,– дак тот, вообше, какой-то особенный. Зорник, но добрый. Из-за свово зорства не поймёшь, чё он может выкинуть в любой момент. Но уж если чё-то ему поручат, будет делать с особым рвением. – И тут женщина рассказала об особенных проделках сына: – Ишшо в деревне учился, был сторонником дисциплины и порядка в школе.

– Как это? – не поняли подруги.

– Учительница во время свово отсутствия поручит Людвигу проследить за дисциплиной в классе. Только учительница за дверь, он сымат с себя ремень и ходит с им по классу. Только где-то шум, пердупредительный удар ремнём по парте. Тишина и все хорошо. В те поры с тетрадями и бумагой было туго, вы наверно, помните, бабы.

Товарки, соглашаясь, кивнули головой. – Дак, вот за труд мово сына учительница купила ему тетрадей штук тридцать-сорок. Дома садятся уроки писать. Роза пишет, старатся на газете, кажну букву выводит.

Людвиг одним глазом смотрит на сестру и начинат рвать тетради, якобы, написал неправильно. Тут Роза не может вынести такой несправедливости, разревётся, он сделат вид, как будь-то от сердца отрыват, выдаст ей одну тетрадь. Девчонка хранит её, как свой глаз. Потом парень всё равно поделится тетрадями со старшим братом и сестрой. Однако, потравить надо.

Потом Дарья вспомнила ещё один эпизод из стараний шустрого сына.

– Мы уже жили в уездном городу. Уборку в доме не только Роза производила, но иногда и Минька. Бывало, не могу перд всеми соседями и знакомыми нахвалится, какой у меня чистоплотный сын. Людвига это за живо задеват. И когда я его попросила убрать в доме, он так яро взялся за дело. Дома как раз ни кого не было. Прихожу домой, батюшки светы, намыл пол разводами, пыль тоже где смахнул, где на память оставил. Сидит довольный, улыбатся во весь рот, ждёт, когда я соседям пойду хвалить любимого сына. Я же с порога: «Ах, ты, белглаза корова, ты чё наделал, кто так убиратся?!». Убежал мой уборшик, опосля Роза всё перделывала.

– А играть-то они как учились, тоже с озорства, – сквозь смех полюбопытствовали подруги.

– На балалайке, что ли?

– Ну.

– Нет, бабоньки, тут сурьёзно. Сначала – Роза, а потом – Людвиг. Шшас оба так играют, что миня перъиграют.

Роза в лагере ишшо научилась на гитаре играть. Людвиг долго плясать учился, потом вместе с Розой под мою игру, да наговор «Топор, рукавица. Рукавица и тапор. Жена мужа не боится, Жена мужа об забор.» научились. Шшас выколачивают дроби, только дай суды.

Немного ещё посидев, Дарья начала собираться домой:

– Ладно, бабоньки, пойду я, как – нибудь ишшо расскажу.

***

Но следующего раза уже больше не было. Началась Великая Отечественная война. Для всего человечества это событие послужило жизненным мерилом, а уж для семьи Шлемовых война стала границей между прошлым и будущим, между смертью и жизнью.

Дарья со стрелочниц перешла работать помощником машиниста паровоза.

Случилось это намедни того рокового дня. Диспетчер рудника Матрёна Шматова, въедливая и ехидная бабёнка, у неё одна утеха, как только осмеять человека, унизить принародно и сплетни пустить. Подходит эта Мотря к Дарье, смотрит умильно в глаза и говорит:

– Даша, тута мы в коллективе посоветовались и решили твоей семье насбирать немного деньжат.

Чего, чего, а добра от этой злыдни Дарья меньше всего ожидала. Да и городость ей не позволяла взять милостыню. Хотя в семье и в правду нужда окончательно наступала на горло. Она решительно ответила:

– С голоду никогда не умирали и шшас не умрём.

Матрёна не унималась:

– Чё ты, Дарья, чё ты, милка, то было мирно время, а топерь – война.

– Ну дак, чё жы, что война. Всем трудн, но перживают, и мы перживём.

Матрёна с нарочитой сокрушительностью настаивает на своём:

– Ах, Дарья, Дарья, всё бы ни чё, кабы не холода, а ребятишкам –то в школу надо, да и младшенький твой больной. Ему усиленно питанье надо, возьми деньги, пожалей детей.

Вспомнив о том, что на самом деле дети разуты и раздеты. Роза пока настоится в очереди за хлебом несколько раз в день, вся перемёрзнет. А одни-тэ руки хлеба дают помалу, а таку ораву попробуй прокорми.

Вовочка до сих пор не может передвигаться самостоятельно, а ему уже шесть лет,