Ночь за контракт - Ирина Алешина

Он рассказал, что Андрюша и Елена Михайловна недавно проснулись, из комнаты слышится их тихий разговор, но пока они не выходят из комнаты, а Коля продолжает спать.

Потом она переговорила с Павлом, который был уже в курсе ночного происшествия.

– Я вчера вам говорил, – воскликнул он, – что Андрей должен быть на территории поселка. Этого Валеру необходимо разыскать, скорее всего, у него был сообщник. И еще. Должен быть обязательно мотив преступления, не просто так его прятали. Похититель не успел совершить задуманное, а готовился тщательно. Думаю, что служба безопасности вашего соседа с ним разберется, ее очень серьезный человек возглавляет… из ФСБ. Мы вечером с Леной и Лидочкой приедем к вам обязательно, – сказал напоследок преданный друг семьи.

Порешив в клинике необходимые административные дела, Светлана по пути домой заехала в супермаркет за продуктами. Когда въезжала в поселок, то не заметила никаких посторонних лиц и вздохнула с облегчением. Дома узнала, что Андрюша с бабушкой давно проснулись, и весь день о чем-то беседуют.

– Я им два раза еду туда носил, – доложил Алексей Петрович.– Они покушали фрукты, но подниматься с постели не желают. Лежат в обнимку и друг с другом шепчутся…

– А нам и не надо их беспокоить. Пусть наслаждаются покоем… Оба перенесли сильную психологическую травму, мама находилась в шоковом состоянии, поэтому им нужна взаимная моральная поддержка…

Светлана готовила ужин, когда пришла с прогулки няня с Анечкой. Девочка моментально влезла на руки к отцу.

– Я тебя по-целу-у-ую, – она забавно соединила трубочкой губки и в очередной раз выпустила на папу свои слюни – у ребенка резались зубки.

Алексей Петрович рассказал, что утром он позвонил майору Герасименко и поведал ему придуманную версию о находке Андрея. Майор обрадовался быстрому разрешению вопроса.

– Я с самого начала вам говорил, что мальчик куда-то спрятался… Надо было, как следует проверить без исключения все помещения в двух домах… А вы не послушали офицера полиции… Жаль…

Светлана стала накрывать на стол, а Коля, как всегда, бросился ей помогать: расставлять тарелки, ложки, вилки. Мальчик радовал всё семейство – был отзывчивым, дисциплинированным, дважды ему не надо было повторять, а когда бывал дома, старался помочь каждому. Видимо, бабушка с детства приучила его к этому.

– Мама, мы с бабулей сильно кушать хотим, – сначала она услышала крик Андрея, а потом и увидела, как они бабушкой вошли в столовую.

– Вот и замечательно, что аппетит у вас появился, через пять минут у нас с Колей все будет готово, и я приглашу всех за стол.

А чуть позже, когда мелкие уже вышли из стола и занялись щенком, а взрослые приступили к чаепитию, к ним пришли с новостями соседи. Они присоединились к семейной трапезе.

Леонид Павлович рассказал, что его служба безопасности установила следующее: у брата Тамары в комнате нашли пакетики с наркотиками, которые он постоянно покупал у некоего Ахмеда. Множество телефонных звонков зафиксированы в его телефоне к этому оптовику, за которым ведёт наблюдение служба госнаркоконтроля. Сам Валера скрылся в неизвестном направлении. Он торопливо убежал и даже не успел взять свой новый сотовый телефон. Возможно, что вернулся к себе в деревню. Есть версия, что ему нужны были постоянно деньги, чтобы покупать наркотики, вот он и решил спрятать мальчика, вероятно, рассчитывая потребовать за него выкуп у родителей.

Когда Леонид Павлович рассказывал о брате Тамары, его сестра, склонившись к столу, закрыла лицо руками.

– Не расстраивайся, Тамара, – сказал Леонид Павлович, отрывая её руки от лица. И обращаясь к остальным, произнес: «Она сильно переживает из-за происшедшего».

Он мог бы и не говорить, по ней было видно, что девушка была не в себе.

Светлана, наблюдавшая, как Андрюша, перевернув щенка на спину, щекотал его толстый животик, вызвав бурный восторг Джерри, оторвала взгляд и перевела его на Тамару. «Господи! Чего она так сильно боится?»

– Мам-ам, посмотри, как Джерри лижет мне руки, – закричал мальчик, видя, что она отвлеклась.

Щенок, слабо пискнув, высунув розовый язык, тщательно вылизывал пальцы Андрюши.

До Светланы доносился тихий голос девушки о том, что она хотела брату только добра, когда взяла его у родителей. Устроила его на курсы, чтобы получил специальность водителя, и даже не догадывалась, что он употреблял наркотики и бросил курсы.

Тамара заплакала, да так горько, что плечи ее сильно вздрагивали, видимо, ей искренне было жалко своего непутевого брата.

– Ну всё, успокойся, -ласково произнес Леонид Павлович.– Пойми, Тамара, какое бы доброе дело ты ни делала для своего брата, все равно твои усилия не в силах были его вывести из того состояния, в котором он прибывал, – сказал он. – Я в молодости увлекался пессимистическим идеализмом Артура Шопенгауэра, так вот, он когда-то написал, что в какие бы обстоятельства ни попадало животное, оно всегда будет ограничено кругом, который природа очертила его сознание и сущность. Так и твой брат наркоман… Природа бесповоротно ограничила его индивидуальность, и тебе, моя девочка, не в силах её изменить. Каждый человек ютится в своем сознании, и поэтому извне ему особенно не поможешь…

– Я что-то, Леня, тебя не совсем поняла, – укоризненно произнесла Елена Михайловна. – Ты о чем? Разве сделанное добро не приносит плоды? Родная сестра могла помочь брату и это обязательно бы подействовало… Он мог измениться…

– Нет, Лена, он не изменится. Этот парень родился и воспитывался в такой среде, которая вырастила из него морального урода и это уже не исправить… Ну не нравится вам Шопенгауэр, так есть ещё Фрейд. Именно фрейдизм четко сформулировал основополагающую мысль о том, что семья является фабрикой, производящей человеческие характеры, и что то, чем мы обладаем в обществе, зарождается в семье. Если примитивные общества и примитивная семья «являли собой бессознательную попытку создать из сырого человеческого материала такую конфигурацию установок, которая была бы оптимальной в их естественных условиях», то семья Тамары, опутанная дикой мешаниной, или вовсе отсутствием моральных установок, ханжества, воспитательных потребностей и насилия, слишком часто производит настоящих монстров. Таких, как брат Тамары.

– Ты, Леня, вероятно, позабыл, – возразила Елена Михайловна, – что сознание и бытие взаимозависимы между собой, они образуют некий итеративный цикл. Брата взяла сестра в совершенно иную среду, а изменение бытия приводит к адаптации сознания. Сознание может поменяться и посредством дальнейшего образования этого подростка, так что не все потеряно…

Ах, Лена, Лена… – со вздохом и легкой улыбкой остановил её рассуждения Леонид Павлович, – ты всё время со мной споришь, а иногда и учишь. Зачем? Ты же прекрасно знаешь, что я не поддаюсь нравоучениям. Как там сказал Губерман: «Когда нас учит жизни кто-то, я весь немею; житейский опыт идиота, я сам имею».

– А я так думаю, – к немалому разочарованию Леонида Павловича в разговор вмешался о. Сергий. – Пусть до сего дня в парне индивидуальность не проявилась: не захотел стать музыкантом, художником, врачом, спортсменом, наконец… Но был бы нормальным человеком, если б со стороны родителей, старшей сестры получал обычное человеческое внимание, заботу, добро, любовь… Это обязательно изменило его, ему всего семнадцать лет, он только окончил школу… Но этого не было… Никто не интересовался им. Иначе сестра заметила, что брат ничем не занят, сидит дома и употребляет наркотики. А где он деньги брал? Наркотики больших денег стоят. Сестра заходила к нему, но не интересовалась его жизнью, не знала, что он бросил учебу или не желала все это знать? Господь сказал: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Так вот, любовь ближнего, любовь старшей сестры направила бы поступки брата к совершению добра, а не к похищению ребенка… Если бы вы Тамара, – он повернул голову в сторону Тамары, – исполняли эту заповедь, такое не произошло. А вы думали лишь о материальном: покормить, постирать, одеть, а о любви к своему кровному брату забыли.

«Господи, – я сплю? Это непостижимо… У этих людей я украла ребёнка, а они говорят мне о добре,