Посмертные записки Пиквикского клуба - Чарльз Диккенс

Выйдя из кареты, пиквикисты очутились среди честных и независимых, немедленно испустивших три оглушительных «ура», которые, будучи подхвачены всей толпой (ибо толпе отнюдь не обязательно знать, чем вызваны крики), разрослись в такой торжествующий рев, который заставил умолкнуть даже краснолицего человека на балконе.

– Ура! – гаркнула в заключение толпа.

– Еще разок! – крикнул маленький заправила на балконе, и толпа снова заорала, словно у нее были чугунные легкие со стальным механизмом.

– Да здравствует Сламки! – вторил мистер Пикник, снимая шляпу.

– Долой Физкина! – орала толпа.

– Долой! – кричал мистер Пикник.

– Ура!

И снова поднялся такой рев, словно ревел целый зверинец, как ревет он, когда слон звонит в колокол, требуя завтрак.

– Кто этот Сламки? – прошептал мистер Тапмен.

– Понятия не имею, – отозвался так же тихо мистер Пиквик. – Тес... Не задавайте вопросов. В таких случаях надо делать то, что делает толпа.

– Но, по-видимому, здесь две толпы, – заметил мистер Снодграсс.

– Кричите с тою, которая больше, – ответил мистер Пиквик.

Фолианты – и те ничего не могли бы прибавить к этому.

Они вошли в гостиницу – горланящая толпа расступилась и пропустила их. Прежде всего надлежало позаботиться о ночлеге.

– Можем мы здесь получить постели? – спросил мистер Пиквик лакея.

– Не знаю, сэр, – ответил тот. – Боюсь, все занято, сэр. Сейчас наведу справки, сэр.

Через минуту он вернулся и спросил, Синие ли джентльмены. Так как ни мистер Пиквик, ни его друзья не были заинтересованы ни в одном из кандидатов, ответить на этот вопрос было затруднительно. Столкнувшись с такой дилеммой, мистер Пиквик вспомнил о своем новом друге, мистере Перкере.

– Вы знаете джентльмена по имени Перкер? – спросил он.

– Как же, сэр, знаю! Это – агент почтенного мистера Сэмюела Сламки.

– Он, кажется, Синий?

– Конечно, сэр.

– В таком случае и мы Синие, – сказал мистер Пиквик; но, заметив, что лакей колеблется, услышав такое заявление, он вручил ему визитную карточку и попросил тотчас же передать ее мистеру Перкеру, если он находится здесь.

Лакей ретировался и скоро вернулся, предложив мистеру Пиквику следовать за ним. Он ввел его в большую комнату во втором этаже, где за длинным столом, заваленным бумагами и книгами, восседал мистер Перкер.

– А, уважаемый сэр! – сказал маленький джентльмен, подходя к нему. – Очень рад вас видеть, уважаемый сэр, очень рад. Прошу садиться. Итак, вы не отказались от своего намерения. Вы приехали посмотреть выборы... а?

Мистер Пиквик ответил утвердительно.

– Жаркая борьба, уважаемый сэр, – заметил человечек.

– Очень приятно! – сказал мистер Пиквик, потирая руки. – Очень приятно наблюдать горячий патриотизм, с какой бы стороны он ни проявлялся. Вы говорите, жаркая борьба?

– О да! – ответил человечек. – Очень жаркая. Мы заняли все гостиницы в городе, а противнику оставили только пивные. Ловкий политический ход, уважаемый сэр, а?

И маленький джентльмен самодовольно усмехнулся и угостился изрядной понюшкой табаку.

– А каков может быть исход выборов? – осведомился мистер Пиквик.

– Не ясно, уважаемый сэр, в настоящее время еще не ясно. Тридцать три избирателя заперты людьми Физкина в каретном сарае «Белого Оленя».

– В каретном сарае! – ахнул мистер Пиквик, пораженный этим вторым политическим ходом.

– Да, их держат под замком, пока они не понадобятся, – продолжал маленький человек. – Вы понимаете, делается это для того, чтобы мы их не завербовали; но если бы мы и добрались до них – все равно толку никакого, потому что их умышленно спаивают. Ловкий человек – агент Физкина... очень ловкий.

Мистер Пиквик широко раскрыл глаза, но не сказал ни слова.

– Тем не менее, – мистер Перкер понизил голос почти до шепота, – мы не теряем надежды. Вчера мы устроили маленькую вечеринку... сорок пять особ женского пола, уважаемый сэр... и каждой мы подарили перед уходом зеленый зонтик.

– Зонтик! – воскликнул мистер Пиквик.

– Вот именно, сэр, вот именно. Сорок пять зеленых зонтиков, семь шиллингов шесть пенсов штука. Все женщины любят украшения... поразительный эффект имели эти зонтики. Они обеспечили нам голоса всех мужей и доброй половины братьев... Это побивает чулки, фланель и все эти пустяки. Моя идея, уважаемый сэр! В град, в дождь, в солнцепек вам не пройти по улице и десятка ярдов, не встретив с полдюжины зеленых зонтиков.

Тут маленьким джентльменом овладел припадок веселых судорог, который прекратился только при появлении третьего лица.

Это был высокий тощий мужчина с рыжеволосой головой, начавшей лысеть, и с лицом, на котором торжественное сознание собственной значительности сочеталось с бездонным глубокомыслием. Он был облачен в длинный коричневый сюртук, черный суконный жилет и мышиного цвета панталоны. На жилете у него болтался лорнет, на голове была шляпа с очень низкой тульей и широкими полями. Вошедший был представлен мистеру Пиквику как редактор «Итенсуиллской газеты» – мистер Потт.

После нескольких вступительных слов мистер Потт повернулся к мистеру Пиквику и торжественно произнес:

– Эта борьба вызывает большой интерес в столице, сэр?

– Мне кажется, вызывает, – ответил мистер Пиквик.

– Смею думать, – продолжал Потт, ища взглядом подтверждения со стороны мистера Перкера, – смею думать, что моя статья в последнем субботнем номере до известной степени этому способствовала.

– Не может быть ни малейших сомнений! – подтвердил маленький джентльмен.

– Пресса – могущественное орудие, сэр! – сказал Потт.

Мистер Пиквик выразил полнейшее согласие с этим положением.

– Но надеюсь, сэр, – продолжал Потт, – я никогда не злоупотреблял той великой властью, которой обладаю. Надеюсь, сэр, что я никогда не направлял врученного мне благородного орудия против священного лона частной жизни или в чувствительное сердце личной репутации... Надеюсь, сэр, что я посвятил свою энергию... попыткам... может быть, слабым, да, да, слабым... внушать те принципы... которые... которые...

Тут редактор «Итенсуиллской газеты», по-видимому, запутался, мистер Пиквик пришел ему на помощь и сказал:

– Ну, конечно.

– Позвольте мне, сэр, – сказал Потт, – спросить вас, человека беспристрастного, как относится общественное мнение Лондона к моей борьбе с «Независимым»?

– Несомненно, с огромным интересом, – вмешался мистер Перкер с лукавой улыбкой, по всей вероятности случайной.