За все в ответе - Михаил Филиппович Шатров

с мужчиной. И как работник треста с работником треста. Так вот, там, у меня на кухне, за столом, прав был мой сын. А здесь, за этим столом, прав Потапов!.. (Батарцеву.) Паша… Я не знаю, как это случилось… Но с каких-то пор ненормальное мы считаем нормальным, недопустимое — допустимым, неположенное — положенным!.. Вчера Валерка говорит: «Ну, что папа, ты, конечно, завтра выступишь против нашей бригады?» — «А почему ты так думаешь?» — «А потому, говорит, что Павлу Емельяновичу наш поступок наверняка не понравится, а ты против Павла Емельяновича никогда в жизни не пойдешь». И добавил: «Я могу тебе, папа, совет дать. Ты завтра на партком не ходи. Скажи — заболел». Вот такие дела, Павел Емельянович. Извини меня, но я — за предложение Потапова. (Садится на свое место, закуривает.)

Поднимается Айзатуллин — его очередь.

А й з а т у л л и н. Я убежден, товарищи члены парткома, что мы должны быть честными. Но я не убежден, что мы должны быть глупыми! Я тебя, Григорий Иванович, слушал и никак не мог понять, где я, собственно, нахожусь — в институте благородных девиц или на крупном современном производстве? Как-никак мы деловые люди. Не очень, правда, еще деловые, но все-таки! А вы посмотрите, в каком идиотском положении мы можем сейчас оказаться! Совсем недавно мы доказывали, требовали, умоляли — измените нам план! С большим трудом главк пошел нам навстречу. С большим трудом! А теперь мы должны поехать в этот же главк и таким тоненьким голоском сказать: тут у нас один бригадир подсчитал, что, оказывается, план мы выполнить могли, так что, пожалуйста, восстановите его… Это же скандал! Все наши отношения с главком немедленно летят к чертовой матери! Ведь после того, как главк подписал нам изменение плана, он за это отвечает больше, чем мы! Вы понимаете, что отсюда вытекает? Товарищи, давайте не витать в облаках! Для нас очень важно то обстоятельство, что руководство главка относится к тресту доброжелательно! Это отражается и на снабжении, и на фонде заработной платы, и на других жизненно важных вещах. Ведь пока еще не роботы решают вопросы, а люди. И нам очень важно, чтобы те люди, которые решают вопросы, уважали нас… Тут Дина Павловна говорила: мы слишком любим свой трест! Да, любим! Это закон жизни — стараться, чтобы твоя организация выглядела лучше! И этот закон главк понимает. А вот то, что предлагает Потапов, — этого главк не поймет!.. Так же нельзя. Пришел Потапов, принес две тетрадочки, и сразу все пошло вверх тормашками! А если бы товарищ Потапов не работал в нашем тресте? Если бы нам немножко меньше повезло в жизни? Тогда, очевидно, вопрос не стоял бы. Значит, все зависит от одного человека?..

С о л о м а х и н. Один человек — это не так мало, Исса Сулейманович. Вот, скажем, взять вас. Если бы на вашем месте был другой…

А й з а т у л л и н (не сдержавшись). Если бы на моем месте был другой, вас бы давно всех разогнали!.. (Садится.)

С о л о м а х и н (обращаясь к Зюбину). У вас будет что-нибудь, Александр Александрович?

Зюбин, который за все время не произнес ни слова, встает.

З ю б и н. Тут Павел Емельянович упрекнул меня премией. Дескать, я ее не заслужил. Так вот, Павел Емельянович, завтра утром я свою премию сдам обратно в кассу. Можете меня снимать, я пойду работать к Потапову в бригаду. Простым бетонщиком. Вы, Павел Емельянович, наверное, не знаете, что значит на нашей стройке работать прорабом. Это значит, Павел Емельянович, бегать с утра до вечера высунув язык, как собака! Я здесь с первого колышка — и не было ни одного дня нормального, спокойного! (Сел. Но тут-же встал снова.) И еще я хочу сказать Комкову. Запомни, Комков, тебе до Потапова далеко. Ты — только за себя. Хватать за горло — твой метод. Но уже скоро такие бригадиры, как ты, уйдут в тень… Не улыбайся. Ты в передовиках ходишь только потому, что на стройке порядка нет! (Снова садится, на этот раз окончательно.)

С о л о м а х и н (Черникову). Виктор Николаевич… вы будете говорить?

Ч е р н и к о в (не сразу, сидя). Как я понимаю, если предложение Потапова будет принято, Павла Емельяновича снимут с работы. (Помолчав.) Я от всей души поддерживаю это предложение.

А й з а т у л л и н (вскочив). Вы карьерист! Вы бы всех тут уволили, одного себя оставили! Когда вам светила должность главного инженера, вы поддерживали Павла Емельяновича! А теперь осмелели? Рано хороните! (Резко поворачивается к Соломахину.) Это вы виноваты, что партком принимает такой оборот! Лично вы! Поторопились: «Я — за». Вы что, думаете, если свою точку зрения как секретарь парткома высказали первым, вас обязательно поддержат?

С о л о м а х и н. Успокойтесь. Ничего страшного не происходит.

А й з а т у л л и н. Значит, вы согласны с заявлением Черникова?

С о л о м а х и н. Я считаю, надо сначала выслушать Черникова.

А й з а т у л л и н. А по-моему, сейчас не время обсуждать этот вопрос!

С о л о м а х и н (Черникову). Прошу вас, Виктор Николаевич…

Ч е р н и к о в. А мне больше сказать нечего.

Возможно, препирательства продолжались бы еще, но поднялся Батарцев.

Б а т а р ц е в (старается говорить спокойно). Пока Павла Емельяновича еще не уволили из треста, он, с вашего позволения, скажет несколько слов. Честно говоря, я не ожидал, что наш сегодняшний разговор зайдет так далеко. И не буду скрывать, я в некоторой растерянности. От многого, что я здесь сегодня видел и слышал. Но раз уже пошло в эту сторону, то, я думаю, надо идти до конца. Вы, товарищ Потапов, и понятия не имеете, в какой момент, в какое сложнейшее переплетение обстоятельств вы влезли со своими тетрадочками!.. Я собирался доложить об этом членам парткома несколько позже, не сегодня, но вот придется сделать это сейчас. (Пристально посмотрел на Соломахина.) Вы все знаете, что к концу этого года страна ждет от нас пуска комбината. Та продукция, которую будут здесь выпускать, уже разнаряжена, расписана на десятки предприятий. И даже за рубеж! Так вот, я должен вам сообщить: пуск комбината под угрозой срыва!

Соломахин вскинул голову.

(Прямо встретил его взгляд.) Да, Лев Алексеевич, к сожалению, дела обстоят именно так… Нам придется пускать комбинат без некоторых объектов. Без центральной лаборатории. Без ремонтно-механической базы. И без очистных сооружений.

С о л о м а х и н. Павел Емельянович, нам никто не позволит пускать комбинат в урезанном виде!

Б а т а р ц е в (резко). А почему нам позволили три года назад начинать строить этот комбинат задом наперед?! Труб не было! Технической документации не было! А план был! И вместо того чтобы сначала провести подземные коммуникации, построить дороги, построить базу, я начал возводить здания, цеха, класть стены! А начало стройки, чтоб вы знали, — это ген, из которого потом все дальнейшее произрастает! Вы посмотрите на нашу площадку: все перекопано, перерыто, вся