«Любовь» и другие одноактные пьесы - Мартин Гургенович Алоян

У с а т ы й. Да, по телевизору видел…

Б и л я л. Э, совсем не то! Если по-настоящему дали бы станцевать по телевизору, то никакой телевизор не выдержал бы. Сгорел! Трансформатор расплавился бы! Лезгинка — это гром, молния и огонь!

Фуад слегка покашливает.

О-о, Фуад! Что ты там стоишь? Приехал! «С. И.»! Настоящий! Сема Иванович зовут. Заходи. Принес продукты?

Ф у а д. Здравствуйте, Семен Иванович. Очень рады приветствовать вас на нашей благодатной земле…

У с а т ы й (встает). Здравствуйте, товарищи. Я все думаю, что ваш друг Билял ошибся. За брата принял меня…

Ф у а д. А разве мы чужие? Вы присаживайтесь. Утомил он вас своими разговорами?

Б и л я л. Почему — утомил? Я знакомился с гостем. (Тихо.) Еле затащил его в номер. Начинай. Что по плану там?

Ф у а д. Не суетись. (Усатому.) Так, значит, приехали, Семен Иванович. Хорошо. Очень хорошо. Гостей мы любим. Гостям рады.

У с а т ы й. Да, мне рассказывали о Кавказе. Но что вот так…

Ф у а д. Да, Семен Иванович, только так. Располагайтесь. Этот номер к вашим услугам. Я вам покажу, где здесь что. Это — гостиная, или, как это по-нашему говорят, кунацкая. А здесь… (приглашает усатого пройти в другую комнату) вы можете отдыхать…

У с а т ы й  проходит в спальню. Ф у а д, чуть приотстав, знаками показывает Билялу, чтоб тот накрывал стол, затем следует за усатым.

Б и л я л. Кажется, все в порядке. Ай да Билял, ай да мужчина! Как я его почуял! И человек он вроде бы порядочный… На Кавказе, говорит, никогда не был… Может, тоже в первый раз… (Достает из принесенной Фуадом сумки продукты, раскладывает на столе.)

За дверью из спальни слышен голос Фуада: «А когда кавказская война удачно для обеих сторон завершилась, то горцы как святыню хранили строение гостиного двора. А когда в нашем городе возводили это прекрасное здание гостиницы «Кунак», то эту стену, как она была, перенесли вот сюда…»

Что он там болтает? Какая война? Какие стены переносили? Дал наконец волю языку. Несчастный, всю жизнь мечтал стать искусствоведом. Девять раз выезжал в Москву на экзамены и возвращался, как с похорон…

Слышен голос Фуада: «Так сохранили мы этот памятник о великом поэте. И теперь можно смело сказать, что он жил и в этом номере. Вот эта стена. Обратите внимание, Семен Иванович, здесь, в уголке, сохранился его автограф. Я предполагаю, что это черновой набросок одного из бессмертных произведений. Я вам сейчас его прочту: «…буря совсем закрыла небо, и снег кружится вихрем, а где-то там воет зверь и кто-то плачет…» О б а  входят в гостиную.

У с а т ы й. Очень любопытный факт. Я нигде об этом не читал.

Ф у а д. И не прочтете, Семен Иванович. Эту тайну мы открыли только для вас. Еще не такие легенды хранит седой Кавказ. Это кладезь… (отходит к окну; достав из кармана бумажку, читает, а затем повторяет вслух) кладезь великих открытий, веками скрытых за семью печатями. А это (обращает внимание гостя на одну из картин) живописное полотно, редчайшее произведение искусства народных умельцев…

У с а т ы й (рассматривает картину). Интересно. Очень интересный натюрморт…

Б и л я л (тихо, Фуаду). Ты что там болтал про поэта? Какие черновики? Какие стихи?

Ф у а д (тихо). Не мешай. Нужно для дела. Стихи я вчера еще по памяти написал на стене настоящим гусиным пером. И вообще, занимайся своим делом. Скоро перейдем к столу.

У с а т ы й. Хорошая картина.

Ф у а д. «Спасибо» потом скажете, Семен Иванович. Данный натюрморт замечателен не только тем, что его можно смотреть, но и осязать.

Б и л я л. Куда тебя повело?

У с а т ы й. Простите, я не понял…

Ф у а д (тихо, Билялу). Не мешай. Приготовь рог. (Усатому.) Не спешите, Семен Иванович. Вначале никто не мог понять, что это такое. Ну а после, посоветовавшись со специалистами, мы поняли истинную цену этой вещи. Обратите внимание вот на эту луковицу. (Показывает на картине.) Пожалуйста, понюхайте.

У с а т ы й. Зачем?

Б и л я л. Не надо, Сема. Фуад шутит.

Ф у а д. Нет-нет. Я прошу вас, Семен Иванович.

Усатый нюхает.

Чем пахнет?

У с а т ы й. Луком!

Ф у а д. А вот здесь?

У с а т ы й (нюхает). Не может быть… Шашлык. Кажется, бараний. Здорово!

Б и л я л (тоже подходит и осторожно принюхивается). Уксус, перец…

Ф у а д (тихо, Билялу). Отойди, не мешай. (Гостю.) А вот это, Семен Иванович… Смелей, смелей! Думаю, не угадаете. Могу спорить.

У с а т ы й. Спасибо, но мне нельзя. Гипертония.

Ф у а д. Да вы только чуть-чуть. С краешку. Только нюхните. Ни за что не угадаете.

Б и л я л. Не бойся, Сема. Давай.

У с а т ы й. Разве что чуть-чуть. (Нюхает.) Ох, кажется, портвейн…

Ф у а д. Ошиблись. Ну-ка еще.

Б и л я л (замечает под столом пустую бутылку из-под вина, достает ее и незаметно от Фуада показывает ее усатому). Ну, Сема…

Ф у а д (подойдя к Билялу). Спрячь шпаргалку. (Усатому, весело.) Ну что вы растерялись, Семен Иванович? Смелей. Подумайте…

У с а т ы й (нюхает). Ба, да это же «Карданахи»! Как же сразу не сообразил. Я уже захмелел от одного запаха. Давно не пью.

Ф у а д. А вы, Семен Иванович, вот… (подводит к столу) к зелени приложитесь. Лучок, помидоры. Не стесняйтесь, закусывайте.

Б и л я л. Кушай, Сема.

У с а т ы й (ест). Я только что с дороги. Спасибо. Очень вкусно. (Указывает на картину.) До чего додумались художники!

Б и л я л. Все от климата. Каждый третий у нас талант. Воздух особый, вода тоже, трава, лес, мясо, молоко, яйца — все способствует…

Ф у а д (перебивая). Все направлено на воспитание талантов!

У с а т ы й. Да, я слыхал, что у вас здесь все поют и танцуют.

Б и л я л. У нас, Сема, все поет и все танцует. Кавказец на то и кавказец. Я правильно говорю, Фуад?

Ф у а д. Это еще древние говорили. Вот у моего друга Биляла сын Баграт — умница, стихи пишет…

У с а т ы й. Да?

Б и л я л. Сам пишет. Ни я, ни мать не помогаем.

Ф у а д. Учиться бы надо парню. Да вот…

Б и л я л. Боимся.

У с а т ы й. Чего бояться? Пусть приезжает к нам в Москву, поступает и учится. Я слыхал, институт есть такой. Пусть едет.

Ф у а д. Институт в Москве, а мы на Кавказе… Дорога дальняя, да и никто его не ждет там. А парень талантлив. Весь в отца. Видите, какой натюрморт? (Указывает на накрытый стол.)

У с а т ы й. Вы художник, Билял!

Б и л я л. Как сказать…

Ф у а д. В некотором смысле мы все здесь художники. Любит, знаете ли, Билял вот так вот… на досуге заняться искусством.

Б и л я л. Если бы не сын…

У с а т ы й. Вам помогает сын?

Ф у а д. Безусловно. Дети для кавказца — один из мощнейших стимуляторов достижений успеха. (Делает знаки Билялу, чтоб тот подал ему наполненный рог.) Вот эту вещь (берет рог и подает усатому) тоже своими руками сотворил наш Билял. Посмотрите, Семен Иванович, какая резьба.

У с а т ы й (рассматривает рог). Красивая штука.

Б и л я л. Осторожней, Сема.