Раненое сердце - Полевка

Ран хлопнул его плечу, пытаясь приободрить, они как раз прошли стерильный коридор перехода на станцию, и Дирбас, достав из шкафчика свои вещи, наконец смог одеться, как положено альфе. Правда, пришлось оторвать от правого рукава манжету, потому что стеклянный колпак на новой руке с трудом протиснулся в рукаве и уперся в манжету. Но Дирбас был только счастлив. У него, похоже, появился реальный шанс опять стать полноценным альфой!

Дирбас был рад опять оказаться в гостеприимной казарме. Он уже за несколько дней после операции привык к стеклянному колпаку на руке, и теперь с азартом рассказывал всем желающим послушать, какая станция изнутри. Что с ним происходило, каких людей видел и что слышал от этих странных иноверцев.

Утром его нашел мальчишка и передал, что его ждут у ворот казармы. Это оказались Аббас и Хатим, который стоял за плечом мужа в привычных для Сабаха шейле и абая. Его лицо было закрыто в этот раз краем шелкового платка, а не медицинской маской, и из-за этого он выглядел, как обычный омега Сабаха.

- Мой супруг хотел бы осмотреть твою руку, - недовольно раздул ноздри Аббас, - и задать тебе несколько вопросов.

Дирбас молча склонил голову в приветственном поклоне и быстро поднял рукав, открывая полностью стеклянную емкость.

- Для начала, я хотел бы посмотреть, что осталось от надписи чернилами на коже, - Хатим с намеком подергал край рукава.

- Простите уважаемый, но надпись пропала, - Дирбас виновато пожал плечами, - когда я вернулся в казарму, то решился пойти в хамам. Я переживал, как помыться, чтобы не побеспокоить написанную суру. Но надписи не было. Я вначале испугался, что стер ее рукавом рубашки, но рукав был чистый, а сура пропала, как будто ее и не было.

- Хм, - Хатим задумался, а потом осторожно потрогал руку через ткань рубашки, - как ощущения? Температура есть? Как себя чувствуешь, только честно, без вашего альфьего героизма. Я сейчас врач, а не омега!

- Температура если и есть, то я ее не ощущаю. А вот руку ощутимо дергает. Иногда нервным тиком, вроде ударился локтем об угол, или вдруг жечь начинает, как будто отлежал очень сильно. Не знаю, как пояснить…

- Боль – это прекрасно, - Хатим довольно покивал головой, - это значит, нервные окончания оживают и начинают подавать сигналы, просто пока организм не может их распознать. Потерпи немного, но если будет очень сильная боль в одном месте, то обратись к Тиграну, возможно, нервный узел оказался пережат. Ладно, а теперь посмотрим, что происходит.

Хатим молча подошел ближе и, нацепив на нос смешные очки с дополнительными линзами, стал внимательно рассматривать содержимое. А потом осторожно взялся за стекло и стал поворачивать руку, чтобы лучше рассмотреть выступающие из раствора детали – красную от прилива крови мышцу, лучевую кость предплечья, крепление сухожилий и особенно внимательно рассматривал границу новой кожи.

- Мне кажется или она нарастает на глазах? - Хатим снял очки и протянул их мужу, - я хотел бы, чтобы ты посмотрел сам. Возможно, я пытаюсь увидеть то, чего нет. Смотри! - Хатим толкнул в бок Аббаса, поторапливая с очками, - смотри вот здесь! Видишь, граница белесой ткани? Это слой дермы. Слой непосредственно перед кожей. На ней видны луковички волосков и потовые железы. Видишь? Это не нанокожа! Это непосредственно сама кожа! - Аббас помычал, соглашаясь, что видит, что-то там, - а теперь попробуй зафиксировать границу дермы по отношению к какой-то точке.

- М-м-м… - пожал плечами альфа, а потом сдернул очки и потер глаза, - у меня не получается. Она расползается, как масло по воде. Только примеришь, а граница уже сдвинулась.

- Бинго!! - заорал Хатим, вздернув вверх кулачки, но сразу взял себя в руки и принял отрешенно-спокойный вид, - прости, я забылся. Ты представляешь?! Она растет сама! - Хатим схватил мужа за рубашку и подергал от избытка восторга, - нанокожа – это вроде молекулярной пленки, чтобы защитить от инфекции, а здесь появляется настоящая кожа!! О, Аллах!!! Я так взволнован! Надо немедленно записать все в журнал наблюдений! Не пойду сегодня на станцию! Пойду к Ясмину, пусть он мне поможет организовать место, где я смогу наблюдать за всеми этапами роста кожи и прочими изменениями!

- Пойду, отпрошусь у Ваиза, пусть меня сегодня подменят на работе, - тихо вздохнул Аббас, - что тебе надо для этого самого места?

- Комната, пара стульев, стол, камера для снимков и журнал для дублирования записи, - Хатим постучал пальцем по шейле, там, где у него были губы, - сейчас напрягу кого-то из своих! Пускай притащат со станции, что необходимо. Главное – комната, чтобы никто не отвлекал!

- Не беспокой Ясмина-эфенди, я сам все сделаю, - пробурчал Аббас, - в любом случае, он даст команду Ваизу, а тот мне. Так что не беспокой лишний раз уважаемого человека.

- Я могу чем-нибудь помочь? - поклонился Дирбас.

- Да! - встрепенулся Хатим, - Тигран выписал тебе витаминов и микроэлементов после операции. Немедленно выпей еще по таблетке, а потом отправляйся на кухню – тебе надо выпить молока, съесть кусок сыра и хотя бы пяток яиц, причем, тебе надо съесть яйца, а потом растолочь скорлупу с пары яиц и тоже съесть! Твой организм отстраивает сам себя. Ему надо дать, из чего строиться! Или сыр и скорлупа, или потеряешь зубы! Организм высосет оттуда весь кальций! Марш на кухню, а потом придешь, куда скажет старший!

*

А вот для Рана и всей семьи ад Мин с момента приезда родителей наступило очень беспокойное время. Вместе с альфами с Совета Маджалис вернулись и их сыновья-наследники, и это была не бестолковая молодежь, а матерые альфы, которых отцы натаскивали себе на смену. Большинство эмиров оказалось недовольны решением Совета и вокруг купола эмирата ад Мин появилось множество палаточных становищ. Одна обязательная палатка для эмира, другая палатка для его наследника, навес для кухни, для охотничьих птиц. Загоны для лошадей. Места кострищ для ночевки и дежурства альф сопровождения. А если эмира сопровождал супруг, то еще и палатка для прислуги омеги. И как изюминка подобного сюрреализма – туша эмирского шаттла, стоящая на песке, на фоне костров и лошадей.

Теперь каждый день Ран бился на дуэлях, на которые его вызывали весьма официально. После вызова секунданты обговаривали условия поединка и его окончание. Как правило, «после третьей крови». Это значило, что поединок будет