Заточение - Джейн Генри

Я иду к причалу с ней на плече.

— Ну все, ты сама напросилась.

— Поставь меня! — Она бьет меня по спине.

— Ты хочешь, чтобы я тебя поставил?

— Лев! Что ты делаешь? — кричит она.

— Ты прекрасно знаешь, что я делаю.

Я иду по причалу к воде. Она борется со мной, пинается, кричит и толкает, но я не отпускаю ее. Только у конца причала шлепаю ее по бедру, заставляя визжать, затем снимаю с плеча беру на руки, чтобы поцеловать.

— Ты такая красивая, — говорю с улыбкой, прежде чем откинуться назад и швырнуть ее в воду. Она размахивает руками и кричит, а потом погружается в воду и выныривает, хватая ртом воздух.

— Ты придурок! — кричит она, ее мокрые волосы прилипли к лицу. — Это нечестно!

Она плывет, брызгая в меня водой, но у меня преимущество на причале.

— Прыгай сюда, Лев, — мурлычет она. Она так прекрасна с волосами, обрамляющими ее красивое лицо, и каплями воды, стекающими по ним. Она могла бы быть на открытке для пляжного отдыха. — Давай, — говорит она. — Вода отличная, придурок.

Откидываюсь назад, наслаждаясь видом, как вдруг ее лицо искажается, и она кричит.

— Меня что-то укусило!

Без раздумий ныряю за ней в воду. Внезапно вижу уплывающую медузу, и меня охватывает паника. Подплываю к Изабелле, на ее ноге красный, опухший след там, где коснулись щупальца. Я беру ее на руки и быстро плыву к причалу.

— Держись, Изабелла, — бормочу дрожащим от беспокойства голосом. — Я с тобой.

Она морщится от боли, дыхание прерывистое.

— Больно, Лев. Черт, это действительно больно.

У Изабеллы высокий болевой порог, но ее ужалила медуза — это жестоко.

Осторожно укладываю ее на причал и осматриваю ожог.

— Знаю. Нам нужно нейтрализовать яд.

Вспоминаю, что читал про медуз и как лечить ожоги. Я посыпаю ее ногу песком и растираю, чтобы избавиться от оставшихся щупальцев, но нужно срочно вернуться на виллу, там должна быть аптечка.

Быстро несу ее обратно, она храбро держится. Чувствую как она напряжена от боли, но не жалуется.

— Что нам делать?

— Нам нужно что-то, чтобы нейтрализовать ожог и яд. В аптечке должно что-то быть.

Сажаю ее на табурет в кухне и роюсь в припасах, находя небольшую бутылку уксуса в шкафу.

— Это подойдет. Вытяни ногу.

Она вздрагивает, когда уксус попадает на ожог.

— Оно должно жечь?

— Немного, но это должно помочь, — уверяю я.

На ее глазах выступают слезы, но она старается быть сильной.

— Спасибо, Лев.

Я смотрю на нее, и мне больно видеть ее страдания.

— Мне так жаль, что это произошло. Тебе надо принять более удобную позу. Гидрокортизон поможет.

Подхватываю ее на руки и несу в гостиную, осторожно укладываю на диван, приподнимая ногу.

— Сейчас принесу лед, чтобы уменьшить отек.

Она слабо улыбается.

— Знаешь, ты действительно хорошо справляешься.

Я вздыхаю.

— У меня была практика ухода за упрямыми людьми.

Пока прикладываю пакет со льдом к ее ноге, она морщится, но потом расслабляется.

— Спасибо.

Я целую ее в лоб. Это моя работа. Я должен заботиться о ней.

Позже, когда она лежит на диване с поднятой ногой: — Это твоя вина, — говорит она, хотя я понимаю, что на самом деле она не сердится. — Если бы ты не бросил меня в воду…

— Если бы ты не была такой избалованной, мне бы не пришлось тебя бросать, — отвечаю я, хотя в глубине души чувствую вину. — Я не думал, что там будут медузы.

— Полагаю, тебе придется загладить свою вину, — весело говорит она.

— Серьезно, как ты себя чувствуешь? — спрашиваю, глядя на ее опухшую ногу.

— Я не смогу убегать от тебя в ближайшее время. Знаю, ты в отчаянии. Но хорошая новость в том, что я не думаю, что сильно пострадала. Я в порядке. Не знаю, как ты, но я голодна. Давай приготовим ужин.

Упираю руки в бока и смотрю на нее.

— Я приготовлю ужин. А ты останешься здесь, с поднятой ногой.

— Я могу стоять, — огрызается она.

— Ты чертовски упряма!

— Кто бы говорил, — парирует она.

— Ну, тебе придется к этому привыкнуть.

— Или что? — Она бросает мне вызов. Ну, вот мы и начали.

— Я привяжу тебя к этому чертову дивану, — смотрю на нее, полностью готовый сделать это.

Вместо того чтобы сопротивляться, она немного надувает губы, что оказывается более эффективным, чем я ожидал.

— Лев, я не беспомощна.

— Просто позволь мне хоть раз позаботиться о тебе, — говорю я. — Ты моя жена.

Она смотрит на меня и долго молчит.

— Ты хочешь заботиться обо мне?

— Это немного отличается от того, чтобы постоянно указывать тебе, что делать, не так ли? — говорю я.

— Наверное. Но пообещай мне кое-что.

— Да?

— Если ты поранишься, ты позволишь мне позаботиться о тебе. Это работает в обе стороны.

— Конечно. Но я не получаю травм.

— Это мы еще посмотрим, — поддразнивает она.

— Что это значит?

— Это значит, Лев, что пора готовить ужин.

— Изабелла, — вздыхаю я.

— Пожалуйста, — говорит она сладким голосом. Как я могу отказать, когда она так просит?

Я наклоняюсь и поднимаю ее. Надо отдать ей должное, она не протестует и не говорит, что может идти сама, просто позволяет мне это сделать.

— Мне нравится, когда ты меня носишь, — произносит она тихим голосом, с ноткой уязвимости, что так несвойственно ей.

Мне это тоже нравится.

— Правда?

— Просто есть что-то в том, как сильный мужчина несет меня… это заставляет меня чувствовать себя… не знаю, защищенной. И даже я не могу не любить это, хотя бы немного, — признается она.

— Что ж, я счастлив защищать тебя, — шепчу я, целуя ее.

— Я могу помочь тебе с готовкой, — говорит она на удивление твердо. — Со мной все в порядке, Лев. Болит, да, но это неважно. Мне все равно.

Неужели она настолько упряма? Такова будет моя жизнь с ней. Должен признать, мне это нравится. Я не из тех, кто ищет легких путей. Мне нравятся вызовы, нравится бороться.

— Сегодня ужин готовлю