Раненое сердце - Полевка

местные жители уезжали домой, и становилось тихо. Том по утрам собирал выброшенные океаном ветки и палки и просушивал их на жарком солнце. А когда небо темнело, Ран разводил на берегу маленький костер. Он плохо разгорался из-за въевшейся соли, но потом приветливо потрескивал, пока Том жарил на длинных прутиках замаринованных за день креветок и мелкую рыбешку.

Сестра Мари ходила по берегу босиком, совсем не обращая внимания, когда волны подкрадывались к ней и мочили подол ее платья. К вечеру он был в кружеве белесых разводов просохшей соли и был как будто накрахмаленный. Монахиня каждый вечер мылась прямо в платье под уличным душем, а потом шла домой переодеться в точно такое же длинное и местами вылинявшее платье. Мокрое платье она вывешивала на веревке, натянутой между домами, рядом с полотенцами своих друзей, а вот трусы стыдливо сушила в домике, на спинке своей кровати.

По вечерам после ужина и до тех пор, как солнце окончательно скрывалось за горизонт, монахиня брала стул и садилась на самой кромке прибоя. Море подбиралось все ближе и ближе и, игривой волной поднимало подол платья, обнажая сухие старческие лодыжки. Мари с доброй улыбкой смотрела на закат и перебирала старенькие потертые четки, которые давно потеряли округлость и были похожи больше на косточки маслин. Том принес ей попить и, не выдержав, нарушил тишину давно мучившим его вопросом.

- Сестра Мари, разрешите спросить, - Том дождался, когда молодые глаза на старом лице взглянули на него с нежностью, и после этого спросил, - скажите, а вот вы никогда не жалели, что стали монахиней? У вас ведь не было детей и семьи. Разве не в них смысл жизни для каждого человека?

- Но у меня были дети, - улыбнулась Мари, - каждый ребенок был мне дорог, как родной, для каждого я была матерью, каждому мужчине я была сестрой, а каждому старику дочерью. И старалась помочь каждому, кому делом, кому словом, а за кого помолясь и попросив Божьей помощи. Я прожила хорошую жизнь и, оглядываясь назад, не сомневаюсь в своем выборе. А вот скажи мне, почему ты не крещен? Ты ведь не мусульманин, как Ран, и я не видела, чтобы ты молился хоть какому-нибудь Богу. Лучше расскажи мне, как тебе живется без веры, без помощи Духа и заступничества святых ангелов?

- М-м, - растерялся Том, - у нас в приюте появлялись время от времени разные люди, которые что-то рассказывали, но они были посторонними. Над ними было смешно поприкалываться, иногда они приносили подарки, но обычно они сбегали, обзывая нас по-всякому и грозя смешными карами. А с одним ангелом я даже знаком лично. Я был на его свадьбе, его зовут Аэрин, это по-шотландски значит «мир».

- Ребенок, - улыбнулась монахиня и погладила омежку по щеке, - Аэрин не ангел, он человек. Насколько я помню, так звали жениха у Роберта, друга Рана. Он мне о них рассказывал как-то, да и с Робертом я познакомилась, когда мы помогали на разборе горного обвала. Он тоже мне рассказывал о своем ненаглядном. Они поженились? Я рада за них. Роберт очень достойный человек, а жених, по его рассказам, просто само совершенство. Расскажешь мне об их свадьбе?

И Том, опустившись прямо в морские волны перед монахиней, стал рассказывать о свадьбе, и о том, какой красивый и добрый Аэрин, и что было на их мальчишнике, а потом вдруг начал рассказывать, как Ран спас его, спрыгнув за ним с моста, и что случилось, почему он там оказался. Океан толкал его в спину и брызгал на лицо солеными каплями, поэтому плакать было совсем не стыдно, он и так был мокрый от соленой воды. Подумаешь, пару капель больше… никто и не заметит…

- Том! - Ран стоял на кромке прибоя с большим полотенцем, - быстро выбирайся из воды! Еще не хватало простыть! А ну марш быстро сполоснуться пресной водой и переодеться в сухое! Сестра Мари, и вы тоже выходите из воды. Она уже холодная! Пошевеливайтесь, мы сегодня костер разводить не будем, ветер поднимается.

- Пошли, Том, - Мари мягко улыбнулась и погладила омегу по влажным волосам, - все плохое уже закончилось, надо оставить прошлое за спиной и с надеждой смотреть в будущее. А тебя надо обязательно крестить, вера поможет тебе преодолеть все трудности, не впадая в отчаяние. Мы с тобой еще поговорим о Боге и Божьем промысле для каждого человека.

- А креститься обязательно? - Том встал из воды и схватился за монахиню, спасаясь от волны, которая толкнула его, - это больно?

- Нет, не больно, - Мари мягко рассмеялась, - а крещеное имя надо, чтобы я могла помолиться за тебя. Без имени ты для Бога, как тень бессловесная, он тебя не видит и не слышит, и молиться о тебе я могу, как «о прочих людях», а не конкретно о тебе. Поэтому надо вас познакомить, я расскажу тебе о Боге, а потом мы крестим тебя и Бог узнает о тебе. Пошлет тебе на помощь ангела, который будет присматривать за тобой.

- Сестра Мари! Том! - Ран развернул полотенце, - ну что за разговоры в воде! Вылезайте, быстро!

Монахиня рассмеялась, когда волна толкнула ее в колени и обрызгала всю. Она подхватила стул и побрела по берегу. Ночной прилив уже отвоевал у него два лишних шага. Ран накинул одно полотенце на голову Тому, второе монахине на плечи и, забрав стул, ушел ставить на огонь чайник, недовольно бурча о соплях и простуде.

Том в тот день заснул прямо за столом, сжимая в руках горячую чашку. Ран отнес его на кровать и укрыл покрывалом. А утро началось, как всегда, с тихого бормотания молитв сестрой Мари. Ей как будто вторили альфы на песке, а Том лежал на кровати и думал, нужен ли ему этот самый Бог? И что это за помощь от невидимого друга? Вот, предположим, понадобятся ему деньги, он помолится: «Боже, дай мне денег» и найдет кошелек с деньгами, это хорошо? Ведь его кто-то потерял, и, возможно, деньги ему нужнее, чем самому Тому, так что получается… а если, например тот человек взял деньги в долг под большие проценты? Так надо вернуть? Или как? Это вроде как помощь в ответ на молитву, или как?

Мари закончила молиться и вышла на улицу готовить всем завтрак, а Том встал и подошел к столу, рассматривая