Кляпа 2 - Алексей Небоходов

войдёшь в приёмную без нижнего белья и с заявкой на перерасчёт бонусов через предварительные ласки. Люся боится не оргий. Люся боится, что её больше никогда не попросят рассказать про налоговый вычет на фоне плотно закрытой двери.

Кляпа была довольна. Валя – почти без сознания. Но держалась.

Никто не спорил. Но и не соглашался. Все – от стажёра до старшей по складу – понимали, что происходящее не уложится в отчёт. И тем более – в голове.

Валя сидела за столом. Её пальцы держали мышку. Глаз – курсор. Лицо – спокойствие. Но внутри – медленный, липкий ад. У неё дрожали мышцы в пояснице. Не от страха. От осознания, что шутки, которые сегодня пересылают по отделу, завтра могут стать поводом для настоящего решения. Не кадрового. Жизненного.

Она не видела, но знала: шепчутся. Смотрят. Оценивают. Фиксируют. Регистрируют каждый её жест, как систему счисления. Она превратилась в процесс. Не человека. Процесс, который можно анализировать, пересчитывать, обсуждать в курилке. Без её разрешения. Без её участия.

Кляпа внутри ликовала.

– Ты слышала, как он хмыкнул? – тараторила она. – Это хмыкание стоило как минимум полпроцентного прироста к твоей социальной значимости! Теперь ты не просто Валя. Ты Валюта. Ты курс. Ты фьючерс. Да на тебя уже прогнозы составляют, как на нефть. Только ты – горячее.

Валя не отвечала. Она не могла. В горле стоял ком. Не слёзный. Концентрированный. Из страха, стыда и ощущения, что теперь всё уже не развернуть обратно.

В углу, за перегородкой из оргстекла, стажёр Слава спросил у Ларисы:

– А если я тоже случайно упаду начальнику на грудь… это поможет? Или мне надо сменить дезодорант?

Смех был тихий. Давящий. Один из тех, что пробирает до костей. Смех в офисе, когда все понимают, что смеяться неправильно – но всё равно смеются. Потому что иначе – задохнёшься.

Кабинет начальника всегда казался Валентине зоной риска. Пространством, в котором важнее не слова, а расстановка мебели. Два кресла – одно мягче, другое строже. Три вида папок – отчётные, дисциплинарные и «на всякий случай». Фиалка в углу, выжившая в условиях кондиционированного цинизма, и графин с водой, который больше напоминал реквизит для переговоров с душой.

Сергей Валентинович сидел за столом, но выглядел так, будто хотел с него сползти. Галстук он поправлял уже четвёртый раз, причём без зеркала, с выражением лица, будто каждая складка способна перечеркнуть стратегию. Несколько раз поднимал глаза на Валю и снова опускал, открывая рот, но не успевая встроить мысль в форму.

– Вода? – спросил он. Налил себе, отодвинул стакан, налил снова. Так и не сделал ни одного глотка.

Валя сидела напротив. Папка с отчётом сжималась в её руках, как оберег. Она уже не чувствовала пластика. Только пульс в запястьях и лёгкое жужжание в ушах. Сердце стучало, как принтер в момент, когда зависает файл.

– Валентина… – начал он снова, и голос его сорвался, потом поймал нужную интонацию. – Я давно хотел… обсудить с вами одну мысль. Она не в отчётах. Не касается бюджета. Это… вне плана. Вне рамок. Даже вне табеля учёта рабочего времени.

Он на мгновение замолчал, облизнул губы, которые, по ощущениям, пересохли сразу после того, как она села напротив. Глаза его метались по столу, выискивая опору. Не найдя, он снова вернулся к ней:

– Я подумал… почему бы нам не съездить вместе… ну, скажем, в Суздаль. Город отличный. Воздух чистый. Архитектура… ну, и… атмосфера. Мягкая. Уютная. Без лишних взглядов.

Валя замерла. Не просто как испуганный человек. Как система, на которую одновременно поступил запрос и сбой. Внутри – полное отключение. Тело неподвижно. Дыхание сбилось. Голова пустая. Она слышала только отдалённый звон. Как будто где—то в черепе зазвонил факс.

Но Кляпа не дремала. Она выскочила, как продавщица из примерочной:

– Да-а-а-а-а, детка! Вот он! Вот оно! Отдел соблазнения работает по графику! Едем в Суздаль, Валюша. Бронируем номер с видом на измену, мини—бар и пакет: «Всё включено, кроме совести». Сейчас не облажаться – и будет тебе командировка с поглаживаниями!

Губы Вали задрожали. Но не от волнения – от несогласия между мозгом и телом. Мозг шептал: «Беги». Тело кивнуло. Не один раз. Три. Как будто выдало согласие в формате GIF: мол, да, согласна, даже очень, причём без слов, но с жестами.

– Мммггкх… – вырвалось из неё.

Но в следующий миг голос снова стал не её. Кляпа взяла управление, как бармен накануне корпоратива.

– Суздаль? – протянула Валя уже чужим, маслянистым тоном. – Звучит заманчиво. Особенно если с номером на двоих, плотным расписанием и без одежды с восьми до восьми. Я, знаете ли, обожаю уединение, особенно когда его можно измерять в сантиметрах между телами и миллиметрах на простынях.

Сергей Валентинович выдал звук, который не делает ни один человек при сознании. Что—то между икотой, шёпотом и одобрительным похрюкиванием. Он побледнел, потом порозовел, затем слегка засиял, как лампа на диммере.

Кляпа продолжала через Валю:

– Только давайте без совещаний. Я, если честно, предпочитаю разбирать горизонтальные отчёты – с приложениями. И желательно, чтобы в них участвовали живые показатели.

Сергей Валентинович засиял. Его лицо преобразилось так, словно он только что выиграл тендер на эмоции. Плечи расправились. Грудь вздохнула. Кожа на лбу разгладилась. Даже фиалка в углу будто приподняла один лист.

– Прекрасно, – произнёс он. – Я давно чувствовал… ну, скажем, творческое притяжение. Не каждый день встречаешь в отделе такую… структуру отчётности. Такой подход. Такой… баланс.

– Баланс, говорите? – прошипела Кляпа через Валю, чуть опуская голос до бархатного полушёпота. – Тогда вам понравится мой план выравнивания показателей по постельному коэффициенту. У меня, между прочим, рентабельность движений и ликвидность изгибов подтверждены международным аудитором. Так что берите блокнот, Сергей Валентинович. Я вам такое покажу, после чего ни один регламент уже не встанет между нами. В прямом смысле.

Начальник замер. Затем закатил глаза, словно пересчитал все звёзды в Суздальском небе. Лицо его расплылось в том выражении, которое возникает у мужчин, когда они понимают, что Excel сегодня – не главное. И что KPI теперь будет измеряться количеством поцелуев на квадратный метр.

Валя не слушала. Она слышала только Кляпу, которая уже распевалась:

– Ты осознаёшь, что теперь у тебя есть служебный роман с географической привязкой? Мы не просто совратили начальника. Мы прописались в древнем русском городе. С любовью. С турпакетом. С обязательной регистрацией в журнале командировок.

Она сидела, не двигаясь, с лицом человека, который понимает, что только что согласился на нечто, что ещё вчера бы назвала кошмаром. Или шуткой. Или