Мерлин - Стивен Рэй Лоухед

кровь, видел людей, еще не пришедших в этот мир. Я видел, как тьма выстраивалась в боевые порядки и земля дрожала, придавленная непроницаемой тьмой. Я видел детей, которые выросли, не видя ни одного мирного дня, жен, чье лоно стало бесплодным от страха, и мужей, не знавших иного ремесла, кроме военного; корабли, несущиеся прочь от Острова Могущественных, и другие, стремящиеся к его берегам. Я видел мор, смерть и голод.

И самое ужасное: я видел Моргану.

Та, кого я больше всего страшился увидеть вживе, явилась ко мне во сне и, как ни жутко об этом рассказывать, искренне обрадовалась. Она приветствовала меня, словно путника, пришедшего к ее дверям, и молвила: «Ах, Мерлин, владыка Дивного Народа, королевский советник, я рада тебя видеть. Мне уже думалось, что ты умер».

Она была ужасна: красива, как утренняя заря, опасна, как ползучая гадина. Моргана — ненависть в человечьем обличье, но уже и не человек — остаток человеческого она отдала Врагу в обмен на власть. И власть ее была непомерна.

Однако даже она была не властна повредить тому, кому снится. Напугать, оскорбить, убедить — да, но уничтожить — нет.

— Что ты молчишь, миленький? Язык от страха отнялся?

Во сне я отвечал прямо:

— Да, Моргана, мне страшно, потому что ты и впрямь внушаешь мне ужас. Однако я знаю твою слабость и силу Того, Кому я служу. Я еще увижу твою погибель.

Она чарующе рассмеялась, и вокруг нее заклубилась тьма.

— Что ты такого про меня навыдумывал, племянничек? Я хоть что дурное тебе сделала? Ну, не надо смотреть букой. Тебе ведь любопытно будущее? Вот и поговорим.

— Нам не о чем говорить.

— И все равно, я буду говорить, а ты слушай: нельзя так ненавидеть старые обычаи, в которых ты сам вырос. Будешь упорствовать, придется тебя убрать, а мне это было бы очень грустно.

— С чьих слов ты говоришь? — Я знал ответ, но хотел, чтоб она сказала сама.

— Не бойся убивающих тело, а бойся того, кто может погубить душу. Не этому ли учил твой бедный слепой Давид?

— Скажи, Моргана, кому ты служишь! — выкрикнул я.

— Ты слышал предупреждение. Без моего заступничества тебя убили бы давным-давно. За тобой должок, Мерлин. К следующей встрече изволь вернуть.

— Ты получишь свою награду, владычица лжи! — смело воскликнул я (увы, в моей душе смелости почти не осталось). — А теперь убирайся!

На этот раз она не рассмеялась, но от ее ледяной улыбки могло бы остановиться теплое сердце в груди.

— Прощай, Мерлин. Буду ждать тебя в Ином Мире.

Покуда я спал, Утер, по моему совету, вооружил дружину. Оседлав коней, они направились в то место, которое я указал, — Пенмахно, долину между тремя холмами, куда с древних времен сходились по своим делам окрестные жители.

Они скакали всю долгую ночь, звезда озаряла им путь, а когда небо на востоке чуть посветлело, впереди открылась долина Пенмахно. Здесь, как я говорил, разбили свой лагерь Пасцент и Гиломар. При виде неуловимого противника воины забыли про усталость и, пустив коней вскачь, как бесшумная смерть, обрушились на спящих.

Бой был жестоким и кровавым. Гиломар вскочил с лежанки и, как был голый, возглавил своих воинов. Его сразил едва ли не первый удар копья. Видя, как рухнул их король, ирландцы разразились криками и преисполнились жаждой мести.

Пасценту же не хватило смелости принять честный бой. Он попытался ускользнуть, накрылся старым плащом, поймал за уздечку лошадь и во весь опор полетел с поля сражения. Утер увидел его и устремился в погоню с криком:

— Стой, Пасцент! За тобой долг!

Настигнув труса, Утер плашмя ударил его мечом. Пасцент свалился с лошади и упал навзничь, визжа от страха и умоляя сохранить ему жизнь.

— Ты желал получить отцовскую долю, — промолвил Утер, спешиваясь, — так получи. — С этими словами он вонзил меч прямо Пасценту в рот, так что острие вошло глубоко в землю. Пасцент умер, извиваясь, как змея. — Оставайся теперь с Гиломаром, верным твоим товарищем, и владейте землей вместе.

Лишившись предводителя, ирландцы не смогли долго противостоять воинам Утера, и те, вне себя после долгих месяцев изнурительной погони, отомстили за погубленных соотечественников.

Когда мы с Пеллеасом подоспели на поле сражения, бой уже был закончен. С вершины одного из холмов мы смотрели на Пенмахно и видели то, что предстало мне ночью в угольях: порубленное воинство на склоне холма и копья, как молодая поросль. Вороны каркали, слетаясь на страшное пиршество, и блестящими черными клювами рвали с костей кровавое мясо.

Утер позволил дружине разграбить ирландский лагерь, после чего двинулся к Лондону. Через пять дней нам встретились на дороге воины Морканта.

— Здрав будь, Утер, — крикнули они, подъехав. — Мы везем скорбные вести от правителя Мелата. Некий Аппас, родич Вортигерна, отравил Верховного короля.

Утер, стиснув зубы, кивнул, потом взглянул на меня.

— Как он попал к королю?

— Хитростью и коварством, — горько отвечал передовой всадник. — Он нарядился монахом и, завоевав доверие короля, проник к нему в опочивальню, где и подал королю напиток собственного изготовления якобы в честь свадьбы. — Всадник смолк, скорбь исказила его лицо. — Король выпил и заснул. Ночью он проснулся в лихорадке и к утру скончался.

— Что Игерна? — бесстрастно спросил Утер. — Она тоже пила?

— Нет, господин. Королева вместе с отцом уехала в Тинтагиль за приданым и должна была присоединиться к королю в крепости Уинтан.

Утер на мгновение задумался.

— А что Аппас?

— Его не могли сыскать ни во дворце правителя, ни в городе.

— Ладно, я обещаю его найти, — тихо произнес Утер. Угроза в его голосе резала, словно острие из чистого льда. — Клянусь всеми богами, в тот день, когда он отыщется, он разделит награду со своими друзьями. — Тут он выпрямился в седле и спросил: — Где похоронили моего брата?

— По его собственной воле и по распоряжению Урбана, Верховного короля похоронили в кругу нависающих камней, который зовется Кольцом Великанов. — Всадник замялся, потом сказал: — Он также хотел, чтобы после него страной правил ты.

— Ладно, здесь мы повернем и воздадим ему честь, — просто отвечал Утер. — Затем поскачем в Каер Уинтан, где пройдет моя коронация. Скажу по правде, Лондон мне отвратителен, и я никогда больше не войду в этот