Гнев Безумного Бога - Раймонд Элиас Фейст

— Даже на такой скорости десяти тысячам потребуется время, — заметил Паг.

— Куда они направляются?

— На Келеван. В Чёрную Гору, а затем — во второй мир. Древние боги дасати возвращаются, чтобы вернуть свой дом.

— Потрясающе.

Паг взглянул на Каспара:

— Что будешь делать теперь? Ты заслужил право выбора. Какие бы преступления тебе ни приписывали, ты искупил их с лихвой в глазах Конклава. Если останешься, мы будем рады. Ты находчив и многогранен.

Каспар пожал плечами:

— Вряд ли, Паг. Но спасибо за предложение. Думаю, последую примеру Кога Ястринса. Как и он, я готов помочь, если понадоблюсь. А пока… мне нужно начать новую жизнь.

Паг улыбнулся:

— В Королевстве Мубоя есть молодой король, которому не помешал бы новый генерал.

Каспар усмехнулся.

— Знаешь, я уже думал об этом. Аленбурга за шахматами рассказал мне достаточно о том мальчишке, чтобы я понял, что там требуется.

— Завоевания и войны?

— Нет, эта фаза закончилась. По крайней мере, пока соседи Мубои не совершат глупости. Сейчас им нужны мир и грамотное управление.

— Чем бы им ни потребовалось, им повезёт заполучить тебя на службу.

— Спасибо, Паг.

— За что?

Глаза Каспара блеснули:

— За то, что позволил мне вернуть свою душу. На твоём месте я бы повесил себя сразу после взятия цитадели в Оласко. Твой сын и Ког Ястринс оказались лучшими людьми, которыми я когда-либо надеюсь стать… но я постараюсь быть достойным твоей щедрости.

— Ты уже стал, Каспар.

Паг наблюдал, как последние Талной исчезают в разломе, затем спросил:

— Хочешь, я перенесу тебя в Мубою?

Каспар покачал головой:

— День ещё длинный, а в деревне неподалёку можно купить лошадь. После всего пережитого мне не помешает несколько часов тишины. Прогулка пойдёт на пользу.

— Понимаю, — Паг протянул руку. Они пожали друг другу руки. — Счастливого пути, Каспар из Оласко.

— Счастливого пути, маг.

Каспар развернулся и зашагал по тропе. Когда он достиг подножия холма, последний Талной исчез, как и сам Паг. Взглянув вверх, он увидел, как разлом в небесной ткани бесследно растворяется.

Благодаря богов за то, что жив, Каспар из Оласко твёрдым шагом направился по дороге — навстречу новому пути своей жизни.

* * *

Паг появился в своем кабинете, где его ждали Миранда, Магнус и Калеб. Миранда бросилась к мужу и крепко обняла.

— Все закончилось?

— Не совсем.

Она отстранилась, изучая его лицо.

— Ты возвращаешься туда! — в ее голосе звучал скорее упрек, чем вопрос. Не дав ему ответить, она заявила: — Я иду с тобой.

— Нет! — Это прозвучало резче, чем он планировал. Измученная женщина явно готовилась к серьезному спору. — Нет, — повторил он мягче. — Ты нужна мне здесь. Без тебя я не смогу вернуться.

Ее настроение медленно менялось.

— Почему?

— Потому что я собираюсь сделать то, что делал лишь однажды.

— Что именно?

— Закрыть разлом, находясь внутри него.

Миранда уставилась на него.

— Должен быть другой способ!

— Хотелось бы, но у нас остались часы, а может, и минуты, прежде чем то, что поднимается по тоннелю из мира дасати, получит контроль над разломами. Я должен вернуться и закрыть их, но последний нельзя закрыть с этой стороны. Ты знаешь это. Его можно закрыть только со стороны Келевана.

— Или изнутри, — добавил Магнус. Он не был таким мастером магии разломов, как его отец, но изучал ее гораздо усерднее матери. — Отец, что нам нужно сделать?

— В моих покоях есть два посоха. Принеси их мне.

Магнус поспешно вышел, а Паг повернулся к жене:

— Со мной всё будет в порядке, если ты просто останешься здесь и выполнишь свою часть.

Глаза Миранды наполнились слезами, и она не могла вымолвить ни слова. Она лишь крепко вцепилась обеими руками в мантию мужа, словно боясь отпустить. В конце концов, она просто кивнула.

Калеб подошёл к ним:

— Могу я поверить, что ты вернёшься целым и невредимым?

Паг рассмеялся. Обнял младшего сына за шею и крепко прижал к себе:

— Ты всегда был самым чутким, Калеб. И хотя ты стал мужчиной, которым любой отец гордился бы, приятно видеть, что тот маленький мальчик всё ещё где-то внутри.

Тихо Калеб прошептал:

— Ты мой отец. Я люблю тебя.

— И я тебя.

Вернулся Магнус, и Паг сказал:

— У нас мало времени. Выходите, пожалуйста.

Они вышли из здания и остановились в небольшом саду у дома. Паг взял один из посохов и протянул жене:

— Я сделал их из старого дуба, поражённого молнией на другом конце острова. Они — близнецы, и один должен остаться здесь, в земле этого места, как якорь.

Миранда воткнула посох в почву. Паг посмотрел на Магнуса и Калеба:

— Помогите матери, сыновья.

Магнус и Калеб крепко сжали посох и кивнули.

— Что бы ни случилось в ближайший час, не отпускайте посох. Он мой единственный путь домой.

— Где ты научился этому? — спросила Миранда.

— У твоего отца.

Она закатила глаза, но ничего не ответила.

— Я вернусь, — пообещал он.

И исчез.

Мать и сыновья замерли неподвижно, крепко сжимая посох.

* * *

Паг появился у разлома в Академии, где полдюжины магов в тревоге наблюдали за потоком беженцев. Высокий маг по имени Малкольм из Тайр-Сога крикнул:

— Паг! Мы не справляемся! Не успеваем переправлять их с острова, а в Шамате уже начинаются продовольственные бунты!

— Тогда отправьте остальных в Ландрет! — Паг указал на парные врата. — Как только я пройду, закройте их. Понятно?

— Да, но что насчёт этих?

Беженцы, переходящие через разлом, были на грани паники, толкаясь и крича.

— Я закрою их с той стороны. — Паг глубоко вдохнул. — Я закрою все разломы!

Пробившись сквозь почти неуправляемую толпу и перекинув посох через плечо, он шагнул в врата — на Келеван.

Там царили безумие и хаос.

* * *

Бой шел менее чем в ста ярдах от врат, ведущих в новый мир. Толпа отчаявшихся людей яростно пробивалась вперед, слабые падали под ногами сильных. Паг поднялся в воздух, чтобы оценить обстановку.

Дасати были повсюду. Черная Гора не расширялась с момента его отъезда, но он знал, что это вопрос времени. Магическим зрением он определил, какие из врат находятся в наибольшей опасности. Ближайшие к нему разломы могли пасть в любую минуту.

Паг колебался. Каждая секунда промедления давала шанс еще нескольким цурани спастись. Жизнь в новом мире будет тяжелой, но это будет жизнь. Как только он закроет эти врата, все оставшиеся будут обречены на страшную смерть — такую, какую он видел