Кровные оковы - Властимир Невзоров

– Что может быть хуже ребёнка в командовании… – пробормотал порядком потрёпанный верзила на другой стороне круга. Лоренц вспыхнул.

– Да как ты…

– Тебе рот кто велел открывать?! – рявкнул Иржи с другой стороны, вставая на ноги. Рука его легла на рукоять меча. – Об измене на тебя доложить?!

– А сам когда начал господам сапоги лизать?! – здоровяк тоже поднялся. В руках его была опустевшая бутылка. Чуть качнувшись, он сделал шаг навстречу бунтарю. – Хошь похвалы, так чуть повыше надо сместиться!

– Да помоги нам Всесветный, – пробормотал Олаф. Остальные чуть отступили назад, чтоб не быть невольными участниками намечавшейся драки.

– Отставить! – гаркнул Лоренц, тоже вскочив на ноги. Ну почему он оставил оружие в шатре! Иржи обернулся на него. Верзила в два шага подошёл к защитнику и замахнулся бутылкой. Тот поднял меч и ударил гардой по чужим пальцам. Бугай взревел, бросил бутылку и сжал от боли окровавленный кулак. Здоровой ладонью он перехватил руку Иржи, а кулаком ударил его в живот. Тот захрипел, достал левой рукой нож из-за ремня и всадил его верзиле в плечо. Бугай завыл.

– Быстро встали и бросили оружие! – прогрохотал голос над шатрами. – Тащите их к южным столам! Двадцать плетей каждому и три смены ночных караулов!

Лоренц обернулся. Сердце его забилось быстро-быстро. У входа к их двору стоял тот самый седой мужчина, которого он выпросил себе в учителя.

– Ты кем бушь, а? – раненый верзила не отпускал руку Иржи – только ещё сильней сжал, чтоб тот не прекращал хрипеть при вдохах.

– Голова Флоссфуртского приказа, болван, в который вас определил фельдмаршал вчерашней грамотой, – прорычал седой. – Этому борзому – тридцать ударов и четыре смены, – бросил он патрульным около него. – Вяжите их, да поскорее. У кого ещё есть вопросы? – он обвёл тяжёлым взглядом отряд, порядком отодвинувшийся уже от костров. Те промолчали.

– Хорошо… – прошептал он. Голос его, однако, ничего хорошего не предвещал. – Ваше Сиятельство, жду вас у входа сразу после наказания этих двоих. И да… – он быстрым шагом прошёл к их кругу. Солдаты не шевельнулись. Дойдя до ночного музыканта, седой забрал из его сумки ребек. Тот попытался было его удержать, но получил короткий удар по затылку.

– Получишь при сворачивании лагеря, – отрезал он, вешая инструмент на плечо, – попытаешься выкрасть – будешь в патруле стоять до самого новолуния.

Патрульные подошли к замершим в центре круга драчунам и заломили им руки за спины. Бугай захрипел от боли – из плеча ручьём текла кровь. Нож, которым его ранил Иржи, остался валяться прямо на траве. Олаф проводил взглядом караульных, которые отправились за командиром со своими пленными, и покачал головой.

– Учитель ваш зашёл, значит… помните, я говорил, что этот солдафон перестанет быть вашей проблемой? Думаю, в следующий раз он хорошо подумает, прежде чем снова схватится за оружие.

– Он встал на мою защиту, – покачал головой Лоренц, – надо бы заступиться за него. Вот что, отправляйтесь-ка к этим южным столам и передайте патрульным, что я велел облегчить наказание, – он тяжело вздохнул и пошёл к своему шатру, – а я пока займусь более срочными делами.

Завязывая на ходу портупею с ножнами, он вышел из двора и направился к выходу из лагеря. Пришлось поплутать – вчера его от выхода вёл старожил, была ночь, и сейчас путь казался незнакомым. Проходя мимо тех самых костров и столов, где раздавали еду, он услышал удар и последовавшие за ним сдавленные стоны боли. А потом ещё раз, и ещё. От столов быстрым шагом вышел Олаф, кивнул Лоренцу и, не снижая скорости, отправился к их стоянке.

Названный учитель пришёл довольно скоро – юноша, прохаживаясь взад-вперёд, успел всего несколько раз поменять направление. В руках у него были небольшая бутыль и два деревянных меча.

– Давайте отойдём, – мужчина показал в сторону чуть пожелтевшего от холодов холма, – чтоб не отвлекаться на патрули.

– Вы уменьшили наказание для моего солдата? – Лоренц еле за ним поспевал. – Я отправлял своего оруженосца, и он…

– Что? Нет, меня там не было, много чести им, – отмахнулся тот. – Патрульные должны были послушаться.

Юноша замолчал. Было неприятно – от того, что его люди в первый же день опозорились на весь лагерь; от того, что он не заступился за Иржи, оказавшегося куда более благородным, чем ему показалось вначале; от того, что не сумел сам навести порядок в строю.

– Что ж, здесь, кажется, неплохо, – мужчина остановился, – ровно, свободно, караул слышно, но не мешает, – он глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями.

– Лоренц Альмонт, – парень чуть улыбнулся, – сын Его Сиятельства Филиппа, наследник Мерфоса, – он чуть кивнул в знак приветствия.

– Деймос Айскальт, голова второго столичного приказа, – мужчина низко поклонился. – Прошу простить мою вчерашнюю дерзость.

Лоренц непонимающе покачал головой.

– Вы же мой командир. Почему вы кланяетесь? Почему фельдмаршал вчера так вас отчитывал?

Голова чуть помедлил и вздохнул.

– Я неблагороден. До звания дошёл за семнадцать лет боевыми заслугам. Мне дали титул служилого, но мы все прекрасно знаем, на какой ступени он находится в дворянской иерархии. Я для вас командир только на поле боя, в лагере и казармах. В остальное время я ниже вас.

– Дурацкая путаница, – пробормотал Лоренц, нетерпеливо сложив руки на груди, – куда правильней было б, если бы полковым головам давали нормальное дворянское звание…

– Не беспокойтесь, – кротко улыбнулся Деймос, – поверьте, о субординации я знаю поболее многих в этом лагере. А теперь, если позволите, примемся за дело, – он поставил бутыль подальше на траву. Лоренц достал было меч, но голова вдруг его остановил.

– Не стоит сейчас портить оружие. Снимите ножны, чтоб не мешались, – он кинул деревянный меч, который принёс с собой. Юноша поймал его за рукоять – тот был чуть больше размером, чем он привык, совсем лёгкий и чуть шершавый от царапин. Айскальт перехватил свой – такого же размера, такой же затасканный, – и встал от него в трёх шагах.

– Для начала нужно оценить ваши умения, – негромко сказал он, – быть может, нам и вовсе не