На путях преисподней - Энгус Уэллс

Тепшен хотел успокоить его, но вдруг замер, его раскосые глаза расширились. Дверной проем заполняло голубое сияние.

— Ты хотел бы вернуть ее? — спросил голос, глубокий и безмятежный. Рыдания замерли у Кедрина в горле. Он вытер глаза и медленно обернулся.

Она двигалась, окруженная светом, слишком ярким, чтобы рассмотреть Ее черты. Исполненная величия, Она излучала доброту, любовь и спокойствие. Это была Уинетт, Ирла и Сестры Эстревана одновременно — воплощение истины, чистоты и могущества. Кедрин безмолвно кивнул, не смея произнести ни слова, и Она улыбнулась с чарующей простотой.

Приблизившись, Она опустилась на колени подле Уинетт и бережно развела края разорванного платья. Кончики Ее пальцев едва заметно коснулись раны. Боясь нарушить священную тишину, Кедрин смотрел, как смыкаются плоть и кожа, как рана затягивается, и не остается ни шрама, ни царапины. Грудь Уинетт всколыхнулась, с полураскрытых губ сорвался вздох, словно она была в забытьи, а теперь приходила в себя. Веки дрогнули — и Уинетт изумленно ахнула при виде Женщины, склонившейся над ней.

— Госпожа? — проговорила она. — Я… пришла к Тебе? А Кедрин?.. — и умолкла: Кирье с улыбкой коснулась ее губ.

— Еще нет, Сестра, — сказала Она. — И Кедрин жив. Я не хочу, чтобы вы разлучались.

Уинетт повернула голову, увидела Кедрина и протянула к нему руки. Кедрин заключил супругу в объятия, слезы радости хлынули неудержимым потоком. Он целовал ее, обмирая от прикосновения к ее живому теплому телу.

— Благодарю Тебя, Госпожа, — проговорил он сквозь слезы, не зная, плакать ему или смеяться.

— Это Я должна тебя благодарить, — ответила Кирье. — И весь мир благодарит тебя. Ибо без тебя и твоих товарищей. — Ее лучистый взгляд коснулся Тепшена, — Ашар одержал бы победу и правил повсюду.

— Так Он мертв? — спросила Уинетт.

— Нет, — Кирье покачала головой. — Он бог, а убить бога не так легко. Но теперь, благодаря Кедрину, Он связан. Талисман удерживает Его. Никто не дерзнет приблизиться к этому месту, а сам Ашар не в состоянии вырвать меч. Может быть, со временем кто-нибудь найдет способ освободить Его, но это, надеюсь, произойдет не скоро. Теперь в Трех Королевствах и Белтреване настанет мир. Ашар повержен, Его власть расточилась, и братство будет крепнуть.

— Я хотел снести Ему голову, — проговорил Кедрин, — но увидел талисман Уинетт…

— Еще не поздно, — откликнулся Тепшен, касаясь рукояти своего меча.

— Оставьте Его, — улыбнулась Кирье. — Вы сделали достаточно. Теперь пора покинуть это место. Равновесие в мире восстановлено. Вы исполнили все, чего от вас ждали.

— Но Браннок… — вспомнил Кедрин. — Если бы Тебе удалось вернуть его к жизни…

На миг лицо Кирье омрачилось, и Она покачала головой.

— Это невозможно. Мне удалось воскресить Уинетт, ибо ее сразило оружие, заключающее частичку Моей силы. Только так Ашар мог создать клинок, способный противостоять твоему. Но в своей гордыне Ашар не понял, что праведную силу нельзя одолеть полностью. Поэтому в Моей власти было вернуть Уинетт. Но Браннок погиб под молотом Тазиела, и воскресить его Мне не дано.

Кедрин вздохнул и крепче прижал к себе жену.

— И моему другу суждено навеки остаться здесь?

— Нет, — твердо ответила Кирье. — Браннок отдал свою жизнь ради твоей победы. Теперь он среди тех, кто верно служил Мне. Он там, где мир и покой. Не оплакивай его, Кедрин.

— И все-таки нам будет его не хватать, — отозвался юноша.

— Он был настоящим другом, — согласилась Кирье. — Не забудь передать его имя создателям баллад.

Кедрин улыбнулся.

— Непременно. И лучшая песня получит награду из сокровищницы Андурела.

— Твой друг будет рад этому, — улыбнулась Госпожа. — А теперь поскорее покинем это скверное место.

— Подожди, — беспокойно произнес Кедрин. — Я обещал Друлу вернуть его меч. Как мне теперь исполнить обещание?

— Отдай ему меч Ашара, — посоветовала Кирье. — Он примет его.

— Я принесу, — сказал кьо и направился в тронный зал.

Кедрин был рад, что Тепшен взял на себя эту миссию, поскольку не горел желанием еще раз увидеть пригвожденного к трону Ашара.

Вскоре Тепшен вернулся с клинком.

— Сделано, — провозгласила Кирье.

Она поднялась и дала им знак следовать за собой. Кедрин помог жене встать — и только сейчас осознал, что ее нагота едва прикрыта.

Выражение его лица не укрылось от взгляда Госпожи. Взяв разорванное платье, Она мгновение подержала его в руках, а потом вернула Уинетт.

— Оно очищено от скверны, — произнесла Кирье, заметив нерешительность Уинетт. — Надень его.

Уинетт приняла платье. Ткань окрасилась чистейшей эстреванской лазурью, и нигде не было ни пятнышка, ни прорехи.

— Благодарю Тебя, Госпожа, — улыбнулась Уинетт, облачаясь в него.

Кирье понимающе кивнула и первая направилась к двери.

— Скорее. Близятся перемены, нам лучше уйти.

Словно в подтверждение Ее слов, зловещий раскат грома потряс замок. Зловоние сменилось сернистым запахом, как в пещере Тазиела. Небо расколола алая молния. Ветер усиливался, катя черные валы клубящихся туч. Кедрин вложил талисман в руку Уинетт.

— Он выпал из навершия, — пояснил юноша.

Уинетт с тревогой глядела на Камень, не решаясь взять его.

— Я отдала его Ашару, — прошептала она. — Имею ли я на него право?

— Дитя, — улыбнулась Кирье. — Ашар получил его обманом. Ты хотела только помочь Кедрину. Возьми его, носи и знай, что на нем Мое благословение.

Она подошла к столбу, к которому недавно была прикована Уинетт, и подняла с земли разорванную цепь. Грубые стальные звенья начали таять в Ее ладонях, как снег, и между пальцев потекла тончайшая серебряная цепочка. Присоединив к ней талисман, Госпожа одела ее на шею Уинетт.

— С Моим благословением, — повторила она. — А теперь поспешим. Скоро этот нечестивый замок рухнет.

Теперь Ее голос прозвучал почти настойчиво. Новый раскат грома огласил небо, ветвистая молния вонзилась в верхушки башен, и Камень засветился багрянцем, словно раскаляясь. Плиты под ногами задрожали.

Выбежав из ворот, Кедрин, Тепшен и Уинетт были уже готовы ступить на мост, но Кирье знаком велела подойти поближе.

Она простерла руки, и Ее сияние окружило Избранного и его спутников.

На мосту Кедрин обернулся. Твердыня Ашара содрогалась под натиском бури. Башни и стены с треском осыпались, и наконец черная громада осела, превратившись в бесформенные руины. Надеюсь, подумал Кедрин, им уже никогда не возродиться.

Видение быстро угасало. Осененный лазурным сиянием, Кедрин покрепче обнял супругу. Вскоре голубой свет тоже померк.