Формула власти. Новая эпоха - Анастасия Поклад

Он нашел губами ее губы, и оба опомнились, лишь когда гренки на сковороде превратились в россыпь черных угольков.

* * *

— Вот стоило ради этого развеяться! — донельзя довольным голосом сообщила Даша, глядя как любимый муж хлопочет у плиты, готовя вторую порцию гренок.

— С тебя рассказ! — потребовал Юрген.

— А может, после завтрака? — в животе у сильфиды заурчало.

— Издеваешься? Я сам развеюсь, от любопытства! А сразу после завтрака я полечу убивать Тоню, которая все знала, но молчала как рыба!

— Тогда уж убей всю принамкскую делегацию, — фыркнула Дарьянэ. — Я ведь с ними прилетела.

— Ты все это время была в застенках у Климы?!! — вскричал Юрген, роняя лопатку.

— Нет! Не ори, как об тучу стукнутый. Я развеялась, но… задержалась.

— Вот тебе завтрак, — Юрген поставил сковороду на стол. — И рассказывай уже по порядку!

— В общем, — девушка положила себе на тарелку пару гренок, но так и не притронулась к ним, посерьезнев, — когда развеиваешься, то становишься легче воздуха. Я поднималась вверх и не могла ни за что уцепиться. Сквозь крышу, выше леса, выше облаков. Туда, где горят звезды. Они существуют, Юра, они огромные, больше нашего мира, и они очень далеко. Меня несло в бесконечность, где живут Небеса. Но… я так не хотела умирать, — она подперла щеку ладонью и призналась: — Я очень тебя любила. И сейчас люблю. Но тогда моя любовь стала чем-то вроде… корабельного якоря. И я не улетела в бесконечность, а зацепилась за какую-то звезду. Потом за другую. Я пыталась найти дом, но забыла дорогу. Я пролетела целую кучу звезд, а потом увидела землю. Мне показалось, что я нашла, и я спустилась вниз, снова стала тяжелой, из плоти и крови.

— Как это возможно?..

— Откуда я знаю? — Дарьянэ пожала плечами. — Может, Небесам надоело меня ждать?

— Ты спустилась и…

— Но это оказалась не та земля. Там совсем не было сильфов, люди носили странную одежду и жили в бесконечных городах из стекла и камня…

Юрген придвинулся ближе и обнял ее.

— Мне не было страшно, — словно извиняясь, пояснила Даша. — Но я здорово растерялась. Все незнакомые, язык непонятный, денег нет. Но у них там такая развитая инр… ифр… инфраструктура, что нашлись специальные люди, которые смогли мне помочь. Взяли к себе домой, накормили и с пятого на десятое научили языку.

— Сколько же ты там жила?

Дарьянэ прикинула на пальцах.

— Месяцев пять, наверное. Или полгода. Я смогла объяснить, кто такая, и что мне надо, но не назвала порядковый номер нашего мира по общему реестру, и поэтому они никак не могли мне помочь. А потом я узнала, что у них есть такие доски… вернее, повозки, которые могут летать от звезды к звезде.

— И ты решила летать, пока не отыщешь дом?

— Смеешься?

— Восхищаюсь, — тихо и серьезно сказал Юрген. — Что было дальше?

— Эти люди дали мне денег и показали, где у них вокзал. Ну, место, откуда улетают повозки. Я и пошла. Брожу по вокзалу, и тут меня хватает за локоть какая-то девица с розовыми волосами. Извиняется, а потом вдруг заговаривает со мной на ломаном принамкском! И спрашивает, не знаю ли я этот язык, а то вид у меня не местный, но она уже встречала таких, как я.

— Айлаша… — разинул рот Юрген.

— Точно, — кивнула Дарьянэ. — Потом она спросила, не знаю ли я Теньку. Сам понимаешь, есть только один Тенька, который может быть общим знакомым у меня и розоволосой девицы с далекой звезды. Она спросила, что я делаю на вокзале, не заблудилась ли, и не нужно ли мне домой. Конечно, я повисла у нее на шее и заверила, что мечтаю об этом всю свою вторую жизнь. Айлаша привела меня к себе в гости, а потом через водяное зеркало — к Теньке, в Гарлей. Кстати, она мне подарила свои туфли и кофточку, правда, красиво? Я так на работу буду ходить!

Юрген представил лица коллег, уборщицу Тоню в обмороке (не настолько она непрошибаемая!) и решил, что будет отмщен.

— Остальное рассказывать? — спросила Дарьянэ.

— Непременно! И пересказывать в подробностях несколько раз, — Юрген придвинул к ней тарелку с остывшими гренками. — Но пока — ешь. Ты наверняка летала всю ночь.

— Еще бы я пропустила такую бурю! — Дарьянэ зевнула. — К тому же, теперь я знаю порядковый номер нашего мира в общем реестре…

— Второй твоей смерти я точно не переживу, — признался Юрген. — Я люблю тебя. И хотел сказать об этом еще в тот день, но не успел.

— Я знаю, — фыркнула Дарьянэ. — Мне Лернэ все-все рассказала!

— И про крюк? — Юрген почувствовал, что краснеет.

Дорогая жена не стала щадить его самолюбие и кивнула.

— А еще ты мою кружку любимую расколотил! Когда успел только?

Об обстоятельствах гибели кружки вспоминать хотелось еще меньше, чем о крюке.

— Как же я могу загладить свою вину?

— Не знаю, — протянула Дарьянэ, накручивая на палец локон, и вдруг тоже покраснела. — Может, супружеским долгом?..

Глава 17. Коронация

Где этот летний край?

Лесная глушь мертва.

Но снова май придет в наш край

И зашумит листва…

Р. Бернс (пер. С. Маршак)

Середина мая в Гарлее ознаменовалась ранним цветением красной сирени и неприятным моросящим дождиком, который целую неделю не могли разогнать лучшие колдуны Принамкского края. Наконец, в третьем часу ночи, на отделанный гранитом дворцовый балкон вышла хмурая невыспавшаяся обда в халате поверх ночной сорочки. Пристально посмотрела в небо и ушла обратно, шлепая босыми пятками по мокрым плитам.

После этого дождь стал стихать.

А спустя час в окнах Гарлейского дворца зажегся свет. Сегодня спать было некогда.

Как однажды заявил Тенька, самое знаменательное событие в жизни юной обды — коронация. Пышное торжество, поздравления с цветами, все счастливы и почему-то плачут. В последний миг, когда наступает время рокового "да", обда должна решить для себя: а готова ли она взять на поруки эту конкретную страну, быть с ней всю оставшуюся жизнь, в горе и радости? А может, у страны нос, в смысле, мыс острова Аталихан кривой. Или прыщи размером с крепости. Или страна такая зануда попалась, что проще удавиться, чем управлять. Согласие — дело серьёзное, нельзя к нему подойти спустя рукава. Сегодня отпраздновали, а завтра ведь уже начнется семейная жизнь!

Сперва Клима отчасти разделяла Тенькино мнение, что подготовка к коронации напоминает предсвадебную суету. Но чем ближе становился назначенный день, тем яснее обда