Творцы миров - Юрий Никитин

Габриэлла едва втиснулась в дверь, обвешанная пакетами так,что я усомнился, сама ли доперла от магазина. Явно какие-то хлыщи взялисьпомогать, выпрашивая за услугу телефончик или хотя бы емэйл. Я помог донестиполовину сумок, торопливо выскочили Ворпед и Секира, начали крутиться вокругГабриэллы, загремела посуда.

Я вернулся к столешнице, на Габриэллу поглядывализаинтересованно, пришлось постучать по столу. На меня посмотрели с укоризной.Сказал с нажимом:

– Самое главное! Еще раз! Запишите себе крупнымибуквами и читайте каждое утро, как молитву!.. Так вот – работаем, не меряясьэтими штуками, которые гениталии. Все мы знаем самую большую беду нашихпрограммистов насчет козла, который работает меньше, а получает больше. И хотя получатьбудут все одинаково, но чтоб не было, что кто-то работает меньше, а оно надовкалывать за того козла?.. Мы все выполняем особо важную работу. И всякий,какой бы важной ни считал именно свою, не смеет считать работу другого козламенее важной! Я хочу, чтобы это все приняли… ну, не знаю, как! В кровь и кость,как говорится. Обратите внимание, я не сомневаюсь, что для наших голов такуюработу сделать – раз плюнуть! Я сомневаюсь в наших характерах.

Они посматривали друг на друга, я видел смущение на ихлицах, наконец Скоффин сказал с неловкостью:

– Володя, ты, как Иван Грозный бояр, видишь наснасквозь. Мы как раз и хотели это сказать… Я уж точно хотел.

– И я, – сказал Николай со вздохом. – Этопозорная черта не только программистов. Это вообще наша национальная черта. Номы сумеем обуздать свои… э-э… человеческие порывы!

– Сумеем, – пообещал Ворпед серьезно. – Мыуже битые. Мы на таком горели не раз.

– Опыт есть, – подтвердил Секира. – Будемдержаться. На этот раз.

Кулиев промолчал, предпочитая лишь коротко улыбнуться, чтоможно трактовать и так и эдак. Хороший из него будет юрист. Возможно,правительственного ранга.

В прихожей раздался звонок, я сказал строго:

– Ну, морды, ведите себя прилично. Дело даже не вавторитете… возраст уважать надо!

– Не сумлевайся, – бросил мне вдогонкуНиколай. – Если кто что пискнет про маразм, своими руками удушу. Или ктопредложит Габриэлле вафли.

Я встретил Кирича возле лифта, провел через все распахнутыедвери на площадку и в квартиру. Ребята уже выстроились в линию, выровнялись,Кирич все понял, улыбнулся и произнес голосом фельдмаршала:

– Здравия желаю, орлы!

– Здра… жла.. ва… ство!

– Вольно, – скомандовал Кирич и обменялсярукопожатием с Николаем, он на левом фланге, потом пошел дальше вдоль строя. Влица всматривался как Черчилль, когда посетил Ялту, его рассматривали с ещебольшим любопытством. Очень невысокого роста, подтянутый такой живчик, он непроизводит впечатление старика, хотя до пенсии рукой подать, без животика, а поморде незаметно, что сильно пьющий, как надлежит профессиональному писателю.

– Проходите в комнату, Петр Васильевич, – сказал яуважительно, – или сразу на кухню? Хоть и неприлично в хороших домахпринимать на кухне…

Он живо отмахнулся:

– Это было в старину. На кухне принимали челядь, а вгостиной – дворян. Но вся российская интеллигенция выросла на кухне. Потому отнее такой душок… до сей поры.

Ребята, сбивая друг друга с ног, носились междухолодильником и столом, доставая персики, абрикосовый и яблочный сок,выкладывали булочки, тут же хватали снова и бросались их разогревать. Япочтительно придвинул ему кресло, он опустился достаточно легко, даже колени нехрустнули, как вон у меня постоянно, несмотря на мою молодость, окинул насспокойным, но заинтересованным взглядом.

– Почему вдруг? – спросил он. – Это васинтересует?

Мы помолчали, а Секира, самый бойкий, сказал с некоторымсмущением:

– Вообще-то да. Это нам терять нечего, мы тольковыходим на большую дорогу… га-га-га… а у вас тиражи, ваши книги на всехприлавках, у меня самого аж пять штук, а у одного моего приятеля все вашикниги, штук двадцать!

Он отмахнулся:

– У меня их сорок. Даже за сорок, не считал точно. Ноэто не важно. Что еще?

– Вы получаете немалые деньги, – сказалСекира. – Может, для вас это не деньги, к ним привыкают быстро, такговорят, но я представляю эти суммы… и дух захватывает! У вас все идет легко,все налажено, книги пишутся, денежки текут… А у нас впереди весьма, как говоритнаш отныне грозный шеф, тернистая дорожка. И неизвестно, куда приведет. Иприведет ли вообще.