Последняя битва - Роберт Энтони Сальваторе

Мистик не удивился, что незнакомый ему человек так разоткровенничался с ним. Бехрен сейчас находился в столь шаткой ситуации, когда получать и — соответственно — сообщать те или иные сведения было крайне важно для благополучия любого. К ним, явно проявляя интерес к разговору, потихоньку начали подтягиваться спутники коновала.

— Мы идем в этот новый город, — сказал он, и остальные закивали в знак согласия, — Дариан-Дариалл. Ты не знаешь, можно там жить?

— Знаю. Не сомневайтесь — женщина, которая там правит, встретит вас с распростертыми объятиями, — уверенно заявил Астамир. — Бринн Дариель хочет, чтобы ее город стал мостом между бехренцами и тогайру, чтобы он был открыт для обмена товарами и знаниями. Очень скоро вы убедитесь, что, перебравшись туда, не прогадали.

Окружавшие их снова закивали с выражением надежды на лицах, явно радуясь возможности хотя бы на время вырваться из царящей в Бехрене неразберихи.

— Будь моим гостем сегодня вечером, — предложил коновал.

— И моим! — воскликнул какой-то человек, по виду торговец.

— И моим! — вторили ему остальные.

Мистик с готовностью согласился, прекрасно понимая, что никто не сможет рассказать ему о происходящем в Бехрене лучше, чем эти простые люди.

— События в Бехрене имеют серьезное значение для нового короля Хонсе-Бира, — с такими словами магистр Маккеронт из аббатства Сент-Бондабрис, давнишний представитель аббата Олина при дворе правителя Чезру, обратился к новому главе Хасинты.

— Думаю, у вашего нового короля Эйдриана и без того хватает проблем, — с явным скептицизмом отозвался ятол Ваадан.

Магистр внимательно вглядывался в лицо этого человека, изучал его осанку и движения. Маду Ваадан был стар, гораздо старше Маккеронта, а тому уже перевалило за пятьдесят. Иссохшая фигура, редкие седые волосы, тяжелые набрякшие веки, наполовину прикрывающие тусклые глаза. То, что основы всего его мира, держащегося на вере и религиозных догматах, недавно рухнули, погребая под собой спокойствие и благополучие Бехрена, заметно сказалось на ятоле. Он совершенно очевидно был напуган и наверняка сомневался в правильности решения об устранении правителя Чезру. Беспокойство его возрастало по мере того, как в Чом Дейру, дворец Чезру в Хасинте, поступали все новые донесения о военных приготовлениях ятола Гайсана Бардоха. Магистр понимал, что опасения Маду Ваадана вполне обоснованны, учитывая территориальные разногласия, вспыхнувшие в разваливающемся государстве; в частности, ятол Перидан явно решил воспользоваться преимуществами того, что во время недавней войны многие его соседи были вынуждены послать солдат на помощь армии Хасинты и те еще не вернулись.

— Не забывай, наш новый король, Эйдриан, возведен на престол не кем иным, как аббатом Олином, — сказал Маккеронт; об этом он на протяжении беседы уже успел упомянуть не один раз.

— Который водил дружбу с правителем Чезру, — отозвался ятол Ваадан.

— Аббатом Олином, всегда питавшим искренние симпатии к Бехрену, — поправил его магистр. — Аббат, представителем которого я здесь являюсь, дружил с Чезру Эакимом Дуаном, потому что Чезру олицетворял собой Бехрен. Аббат Олин не выражает отрицательного отношения к событиям, приведшим к падению Эакима Дуана, хотя, конечно, опечален смертью друга.

— Какой прагматичный человек, — не без сарказма заметил Маду Ваадан.

— И еще он опечален тем, что жрецы-ятолы, по-видимому, даже не помышляют теперь о более тесных взаимоотношениях между нашими церквями, хотя Чезру Дуан прикладывал значительные усилия именно в этом направлении, — сказал Маккеронт, и ятол Ваадан удивленно распахнул глаза.

— Дуан был мошенником и убийцей! — воскликнул он. — Одержимый жаждой физического бессмертия, он использовал магические драгоценные камни, это порождение преисподней, чтобы вселяться в тела еще не рожденных младенцев! Подобному кощунству не может быть оправдания!

— Я и не думаю его оправдывать. — Слушая ятола, Маккеронт медленно качал головой. — Но не станешь же ты отрицать, что, когда вскрылся обман Эакима Дуана, это до основания потрясло исповедуемую вами религию. Может, сейчас самое время попытаться нащупать золотую середину между…

— Нет.

Вообще-то никакой другой реакции магистр и не ожидал; наверное, он поторопился и слишком сильно надавил на собеседника. Сейчас в его обязанности вовсе не вменялось проводить подготовительную работу к тому, что аббату Олину предстояло завладеть Хасинтой. Нет, его задача была гораздо скромнее — оценить, насколько на самом деле велико владеющее Маду Вааданом чувство отчаяния и безысходности, и, играя на этом чувстве, замостить дорогу для утверждения своего покровителя в Бехрене.

— Возможно, тебе стоит продолжить эту дискуссию с аббатом Олином, — заметил Маккеронт.

— Сомневаюсь, — последовал очередной краткий ответ.

Магистр Маккеронт, уже не раз сталкивавшийся с тем, что кругозор представителей духовенства, долго пребывающих на своем посту, неизбежно сужается, кивнул в ответ и сказал:

— Кроме всего прочего, аббат Олин прекрасно осведомлен о том, в каком отчаянном положении ты сейчас находишься. Он друг Хасинты, первый и самый главный, и, как таковой, друг и союзник ятола Ваадана.

Ятол изо всех сил старался сохранить на лице скептическое выражение, но Маккеронт отчетливо видел трещины на этом тщательно выстроенном фасаде — трещины, порожденные безысходностью, понимал он.

— Аббат Олин обладает большими возможностями.

— Все эти возможности, равно как и многие другие, пригодятся королю Эйдриану, чтобы подчинить себе такое могущественное королевство, как Хонсе-Бир, — тут же насторожившись, отозвался Маду Ваадан.

— Восхождение Эйдриана на престол не сопровождалось кровопролитием, что лишь увеличило уважение к королю, уверяю тебя. Энтел полностью в руках аббата Олина, а его позиция в церкви Абеля никогда еще не была столь прочной. Мы вполне можем оказать тебе содействие сейчас, когда ситуация в Бехрене столь непроста.

— В обмен на что?

— Просто в качестве дружеского жеста. Аббата Олина крайне беспокоит смута в религиозных кругах Бехрена. Он всегда понимал, что наши церкви не находятся в оппозиции друг к другу. Аббат Олин любит Хасинту не меньше Энтела и от всей души желает Бехрену мира и благополучия, поскольку только в обстановке спокойствия и порядка могут быть решены серьезные проблемы, возникшие перед вашей церковью.

— И твой господин, разумеется, полагает, что должен иметь голос в решении этих проблем?

— Он, как ты совершенно верно заметил, будет благодарен тебе и другим жрецам-ятолам, если вы не забудете о нем, — ответил Маккеронт. — Аббат Олин — мудрый, образованный человек с широкими взглядами, понимающий, что процесс познания бесконечен. Тщательное расследование имеет результатом истину, хотя на это может уйти не одно столетие.

— Прекрасные слова, — с легким оттенком сарказма заметил ятол Ваадан. — Но сейчас они звучат… не слишком своевременно. Скажи мне лучше, что ты предлагаешь.