Война Цветов - Тэд Уильямс

Выслушав его, оба некоторое время молчали. Что они, интересно, делают, когда остаются вдвоем — говорят хоть что-то или просто сидят, как истуканы?

— Меня удивляет только, как мог Квиллиус Пижма на это пойти, — сказал наконец Примула. — Не потому, что я о нем высокого мнения — он никогда мне не нравился, — а потому, что у Чемерицы нашлось, чем его подкупить.

— Возможно, речь шла о его жизни, — предположил Пуговица.

— Возможно. — Примула проделал свойственное Цветам волнообразное движение — так могла бы пожимать плечами змея, будь у нее плечи. — Но на вопрос мастера Вильмоса мы так и не ответили.

— Знаешь, Тео Вильмос, — если бы мы все, сколько нас есть в этом лагере, взяли в руки оружие и двинулись на дом Чемерицы, этого все равно было бы недостаточно. Цирус Жонкиль — ты, кажется, его знаешь — организует сопротивление по линии цветочных домов, есть и другие помимо него, но даже объединившись, мы будем значительно уступать Чемерице с его союзниками. В нужное время мы все-таки надеемся взять этот мрачный оплот, но я не могу тебе сказать, когда придет это время и доживет ли до него твоя летуница. Не жди от меня какой-то действенной помощи. Мы; не можем менять свои планы и рисковать ими ради кого-то одного, особенно в текущий — переломный — момент.

— Мне все равно, — сказал Тео и понял, что это по-своему правда. — То есть не совсем все равно, умирать-то мне неохота. Но без помощи ее бросить я тоже не могу, так что лучше об этом не задумываться. Подскажите мне наилучший способ избежать поимки — ну, хотя бы такой, который обеспечивает один шанс из ста.

— Нам надо подумать, Тео Вильмос, — мягко промолвил Пуговица. — Ты затратил порядочно времени, рассказывая нам о своей беде, дай и нам немного.

Наряду с разочарованием Тео испытал и облегчение. Хорошо уже то, что они сразу не списали Кочерыжку в расход и не посоветовали ему выкинуть ее из головы. Однако серьезность, с которой они подошли к этому вопросу, давала также понять, что выбора у него в общем-то нет и что придется ему от слов переходить к действиям. Придется рискнуть жизнью, чтобы освободить друга — и, возможно, потерять ее. От мысли о том, против чего он собирается выступить, мошонка у него сжималась до размеров ореха. Понятно теперь, почему в армии на задание посылают не одного солдата, а целый отряд: когда вокруг народ, бежать стыдно. Особенно полезен бывает сержант с пистолетом.

— А как насчет того, кто живет у воды? — произнес вдруг Примула. — Вы знаете, о ком я. О старике...

Пока Тео прикидывал, каким же древним надо быть, чтобы эльф назвал тебя стариком, Пуговица оживился:

— Тот, кого именуют Устранителем Неудобных Препятствий? Хем. Он не подавал никаких признаков того, что сочувствует нашему делу. Скорее наоборот.

— Да, но ведь он работает за плату — особенно в последние годы, если верить слухам, причем плату берет чаще услугами, чем золотом. — Примула нахмурился, что мало отразилось на его гладком лбу. — Идея не из приятных, я знаю, но раз мы больше ничего придумать не можем...

— Постойте. Что это за Устранитель такой? Имечко как из репертуара «Блэк Сэббат». — Недоумевающие взгляды собеседников Тео проигнорировал. — Расскажите, что вам о нем известно. Я тоже хочу поучаствовать в разговоре, ведь это моя задница выдвигается на передовую.

— Как образно выражаются в мире смертных, — заметил Примула. — Но вы, конечно же, правы. Я расскажу то, что знаю сам, а Пуговица добавит то, что я упустил.

— Никогда не просите гоблина заполнять пробелы, — возразил Пуговица. — Это противоречит нашей натуре.

Примула, как показалось Тео, с удовольствием оценил бы шутку, но юмор, видимо, в его программное обеспечение не входил.

— Да-да... Предупреждаю, что все мои сведения получены из вторых и даже третьих рук. Устранитель очень стар — никто не помнит времени, когда его еще не было, и в мои детские годы няньки грозили, что он заберет нас, если мы будем вести себя плохо. Говорят, что с виду он страшен.

В мире, где обитают огры и тролли, это что-нибудь да значит, подумал Тео.

Но чем он, собственно, занимается?

— Только тем, что устраивает его самого, и для тех, кто способен ему заплатить. За свои долгие века он овладел тайнами, известными ему одному. Говорят, что для многих лордов, считавших свою защиту безупречной, ужасное лицо Устранителя стало последним, что они видели в жизни. Впрочем, это не единственные препятствия, которые он устраняет. Он, как я уже говорил, владеет науками всякого рода. Я не сомневаюсь, что многие реалии нашего общества, ныне принимаемые нами как должное, начинались с пометок в его блокноте.

— Частично колдун, частично наемный киллер — так, что ли?

— Скажу в его пользу вот что: я никогда не слышал, чтобы он убивал невинных, — хотя это ничего не доказывает. Никто не гарантирует, что все истории о нем правдивы, и большинство их, несомненно, остается нерассказанными. Вы согласны со мной? — спросил эльф у Пуговицы.

Гоблин медленно кивнул.

— Ты знаешь больше, чем я, — с моим народом, насколько я знаю, он дела никогда не имел. Его могущество велико, и верен он только договорам, которые заключает, — так говорят. Вот, пожалуй, и все, что о нем известно.

— И как я, по-вашему, уговорю такого субъекта сделать что-нибудь для меня? — удивился Тео. — Если даже допустить, что он может провести меня в дом Чемерицы.

— Возможно, он просто освободит твоего друга, и тебе не придется рисковать собой, — сказал Пуговица. — Мне думается, это был бы наилучший выход.

— Еще бы, я ведь не герой. Но с чего он стал бы мне помогать?

Гоблин сцепил свои длинные пальцы, клацнув когтями.

— Такие, как ты, не на каждом шагу встречаются, Тео Вильмос. Тебя окружает тайна. Возможно, то, что ты знаешь, поможет тебе купить помощь Устранителя.

— А может, он просто треснет меня по башке, позвонит Чемерице и получит с него денежки. Хотя риска здесь, пожалуй, все-таки меньше, чем пытаться проехать к Чемерице в фургончике с постельным бельем. — Тео говорил это с легкостью, которой не чувствовал. Вот что, наверное, испытываешь, когда твой взвод с рассветом должен выступить на позиции. — Скажите адрес, и я пойду.

Пуговица предостерегающе поднял руку.

— Надеюсь, ты все-таки подготовишься, прежде чем отправляться туда. Да и в твоем рассказе есть кое-что не совсем для меня ясное.

— Прежде чем меня ухлопают — ты это хотел сказать?

Гоблин погладил свою мохнатую челюсть.

— Нам в этой жизни гарантировано только одно, Тео Вильмос: последний вздох.

Эта истина показалась Тео до того угнетающе верной, что ему захотелось покончить с собой прямо сейчас, чтобы не мучиться больше.