Последняя битва - Роберт Энтони Сальваторе

По возвращении в Хасинту ятол Де Хамман с огорчением узнал, что в южных кварталах города стычки возобновились.

— Никакого порядка! По твоей милости весь Бехрен объят хаосом! — в очередной раз накинулся он на Бринн. — Непростительное безрассудство!

— Мое терпение небезгранично, ятол, — спокойно ответила тогайранка. — Не напади ты на мой город, я бы сюда не пришла. — Ятол снова начал было протестовать, но Бринн резко оборвала его: — Прекрати наконец досужую болтовню о допущенных якобы ошибках. Сейчас не время для этого. Твоя страна на грани развала, и винить за это некого, кроме аббата Олина — и себя самого. Возвращайся в Медину, ятол. Направь пыл, с которым ты предъявляешь претензии мне и Тогаю, на наведение порядка в собственном доме. Лучшего, поверь мне, ты сделать не в состоянии.

Звучащая в ее словах откровенная угроза заставила Де Хаммана побледнеть и отпрянуть.

— Не думаю, что он прислушается к чьему-либо благому совету. Давай вернемся к нашим людям, — предложил Астамир.

— В самом деле, — ответила тогайранка. — Я по горло сыта Бехреном.

Они без труда нашли в предгорьях лагерь, что разбили тогайру. К этому времени большинство воинов уже вернулись в свои дома, для патрулирования местности осталось человек восемьдесят. Таналак Кренк, однако, был здесь, он дожидался возвращения Бринн.

— Конфликт между Тогаем и Хонсе-Биром исчерпан, — сообщила она Кренку. — Король Эйдриан согласился держаться по свою сторону гор, и, учитывая его потери здесь, пройдет много времени, прежде чем он снова обратит взоры на юг. Когда они с принцем Мидалисом разберутся, кому из них занимать трон, мы вступим в переговоры с победителем и заново утвердим подписанный договор.

— Ты чрезвычайно много сделала в интересах своего народа. — Соратник с почтением склонил перед ней голову.

— Твои заслуги перед ним также неоценимы, — отозвалась тогайранка. — Не говоря уже обо всем остальном, только благодаря тебе мы вырвались из осажденного Дариан-Дариалла. — Она посмотрела на мистика; как обычно, безмятежность Астамира придала ей уверенности. — И именно поэтому я отдаю правление Тогаем в твои надежные руки, Таналак Кренк, — торжественно объявила Бринн.

Наверное, впервые в жизни у мужественного тогайранского воина едва не подкосились ноги!

— Но почему? — с трудом выговорил он. — Неужели ты собираешься покинуть нас?

— Мой путь лежит на север, — кивнула женщина. — Действия Эйдриана сделали его моим врагом. Я не могу спокойно наблюдать за тем, как он проводит порочную политику.

— Враг Бринн Дариель — враг Тогая! — решительно заявил Таналак Кренк.

Она благодарно улыбнулась, покачав, однако, головой.

— Злодеяния Эйдриана по отношению к тол'алфар не затрагивают никого из тогайру, кроме меня. Я не только тогайранка, но еще и рейнджер. Я не зову соотечественников принять участие в моем походе на север. Госпожа Дасслеронд заменила мне мать, но, защищая ее народ, я не стану втягивать свой в новую войну. Долг велит мне принять участие в борьбе с Эйдрианом, и я уверена, что управляемый твоей рукой Тогай будет в безопасности. И еще я прошу позаботиться о Крепыше, который очень мне дорог.

— А что будет, когда ты вернешься? — спросил ее соратник.

— Заберу пони, только и всего. Править Тогаем теперь будешь ты. Если я когда-нибудь понадоблюсь своему народу, тебе стоит лишь позвать меня. Однако если мне суждено вернуться из Хонсе-Бира, мой путь лежит в…

Бринн замолчала, глядя на Астамира. Тот улыбнулся и кивнул.

— Ты хочешь пройти обучение у Джеста Ту, — воскликнул Кренк.

— Если выживу в борьбе с Эйдрианом, — повторила она, послав мистику ответную улыбку. Таналак Кренк, как она с удивлением отметила, как будто не был склонен оспаривать ее решение.

— Даже если я сумею послужить Тогаю и вполовину так хорошо, как Бринн Дариель, мое имя станет легендой.

Отважный воин низко поклонился ей; когда он поднял голову, тогайранка увидела, что его темные глаза затуманили слезы.

— Я готов скакать за тобой хоть на край света, сражаться с любым врагом, даже с самим драконом, только попроси. Ты не знаешь…

Женщина прервала соратника, заключив его в объятия.

— Если бы не ты, я не смогла бы сделать то, что велит мне сердце, — прошептала она. — Покидаю тогайские степи с уверенностью, что ты будешь мудро править нашим народом.

Бринн снова крепко обняла его и вместе с Астамиром покинула лагерь. Аграделеус уже ждал их.

Тогайранка заметила, что дракона буквально распирает от нетерпения.

— Его нужно уничтожить, — заявил Аграделеус.

— И кто же это сделает? Ты сам?

Огоньки в змеиных глазах дракона слегка угасли.

— Нет, я на это не способен, — ответил он. — Но я буду летать над королевством этой твари, испепеляя его города.

— Нет, — решительно отрезала Бринн.

В ее памяти всплыли картины того, что натворил раздираемый жаждой борьбы Аграделеус, когда она позволила ему учинить бойню в бехренских поселениях на территории Тогая. Ужасные крики умирающих до конца дней будут звучать в сознании. Однако сейчас она собиралась воевать не с Хонсе-Биром, а с Эйдрианом… Да, именно с Эйдрианом.

И следовательно, не допустит, чтобы дракон снова принялся за бесчинства.

Ночь Бринн и Астамир потратили на сборы и обсуждение того, как лучше помочь принцу Мидалису, а с рассветом на спине Аграделеуса отправились на восток.

Тем утром на поле у стен Санта-Мер-Абель постоянно действовали три катапульты. Каменные глыбы, пролетев огромное расстояние, с грохотом обрушивались на стены старинного монастыря.

Катапульты Санта-Мер-Абель отвечали лишь изредка и с гораздо меньшей эффективностью. Воздействие магической энергии камней на столь далекое расстояние не распространялось.

Время от времени все пятнадцать катапульт одновременно выпускали заряды из горящих смоляных шаров, и через стену аббатства устремлялся настоящий огненный вал.

— Тебе это доставляет такое же удовольствие, как и мне? — спросил Калас, вместе с Де'Уннеро наблюдавший за обстрелом.

— Дай тебе волю, ты сровнял бы все здесь с землей, — ответил монах. Герцог не удостоил его ответом. — Тебе не кажется, что ты просто снабжаешь их боеприпасами?

— Ни в коей мере. Мы забрасываем в монастырь только горящую смолу, а камнями долбим стену. Почти все камни остаются с нашей стороны. Хотя это не имеет значения. Когда здесь появится король Эйдриан, братьям из Санта-Мер-Абель станет не до стрельбы. Они будут думать лишь о том, как унести ноги из монастыря.