Призыв мертвых - Джеймс Баркли

859-й Божественный цикл, 53-й день от рождения генастро

Эсторр горел.

Маршал Элиз Кастенас выехала за Врата Победы и двинулась по расчищенному пути сквозь толпу, которая за последние семь дней едва ли поредела. Ее сопровождали три сотни всадников и два десятка фургонов. Над городом припекало полуденное солнце. Середина генастро — прекрасное время года, но никто не останавливался, чтобы полюбоваться красотами вокруг себя.

Дорога вела от дворца к пристани. Пехотинцы, стоявшие вдоль деревянных ограждений со щитами и дубинками — их гладиусы оставались в ножнах, — сдерживали напор народа, оставляя проезд открытым. Оцепление вдоль дороги было выставлено начиная от ворот до самой арены и оттуда вниз по склону, вдоль тракта Дел Аглиос, что шел по краю форума и дальше, прорезая насквозь лабиринт тесных улочек, к казармам и складам гавани.

Самые узкие улицы просто закрыли для проезда, и движение осуществлялось лишь по более широким. Поскольку, с одной стороны, перекрыть все полностью означало парализовать город и лишить тех немногих жителей, кто предпочитал не участвовать в беспорядках, возможности заниматься своими делами, а с другой — потому, что Эрин Дел Аглиос продолжала верить в необходимость свободной демонстрации волеизъявления.

Другое дело, что ее терпение постепенно истощалось.

— А ведь она сюда даже не выезжала, — проворчала Элиз. — Щиты!

Приказ мигом разнесся по ехавшей по четверо в ряд колонне, на которую сейчас из-за линии пехоты, поверх голов легионеров обрушился град протухших фруктов, овощей и рыбы. Лошади взбрыкивали, кавалеристы утирали грязь с конских морд. Если кто-то попадал всаднику по шлему или в лицо, в толпе звучали аплодисменты и радостные возгласы. И гнилье — это было еще не самое худшее. Уловив запах, Элиз обернулась: двое кавалеристов, ехавших прямо за ней, утирали с лиц фекалии. Впереди, перед головой колонны, на дорогу шлепнулось несколько грязных мешков. При падении они лопнули, разбрызгав красную жидкость.

— Кровь канцлера!

— Адвокат — убийца!

Элиз сделала то единственно разумное, что ей оставалось в данной ситуации, — прибавила ходу.

— Легкий галоп! — скомандовала она.

Колонна восприняла приказ с благодарностью. Вслед всадникам из толпы неслись крики, насмешки, улюлюканье и даже редкие аплодисменты. Маршал сохраняла горделивую осанку и невозмутимое выражение лица, хотя внутри у нее все кипело. У поворота, там, где дорога уходила вниз и вилась сквозь путаное чрево города, она увидела, что от надписи «Дел Аглиос» осталась только буква «А». Пострадала и статуя, державшая табличку.

В местах, где улица сужалась, из окон им на головы выплескивали грязную воду и помои. По щитам, доспехам и лошадиным бокам стучал непрекращающийся град объедков. И повсюду бросались в глаза плакаты. Если в первую пару дней среди лозунгов преобладали насмешки и оскорбления, то теперь они были выполнены в кроваво-красных тонах и напрямую призывали к насилию.

— Адвоката на костер!

— Долой кровавых Дел Аглиосов!

— Власть ордену!

— Конкорд погублен!

Сейчас Элиз уже ясно видела дым и пламя. Вспышки насилия, охватившие весь портовый квартал, не прекращались. Страх перед мертвыми, способными хлынуть на город с моря, вылился в жестокие беспорядки. Погибли люди, в том числе и дворцовые стражники. Пришлось направить большую часть Первого эсторийского легиона в оцепление, чтобы изолировать мятежников в зоне складов и трущоб, уже предназначенных под снос. Там, с соизволения Адвоката, им предоставили возможность буйствовать как угодно и разрушать, что им вздумается, но доступ туда перекрыли. Предполагалось, что энергия бунта выгорит в этом анклаве сама по себе и в переносном, и в буквальном смысле. Однако, оглядывая дюжины пожаров, полыхавших на пространстве в половину квадратной мили, Элиз подумала, что вряд ли это произойдет так уж скоро.

А время, к сожалению, поджимало. В городе фактически прекратилось всякое производство. Подстрекатели ордена организовывали нападения на арсеналы и оружейные мануфактуры, препятствовали снабжению легионов, не пропускали гонцов и курьеров. Прежде чем удалось локализовать наиболее активных мятежников в районе порта, они успели разрушить водопровод и прервать снабжение дворца водой, а предназначавшиеся для дворцового комплекса припасы подверглись разграблению.

Сейчас поставки осуществлялись под усиленной охраной, у акведука выставили караулы из лучников и копейщиков. Но чем больше мест приходилось брать под охрану, тем тоньше становились линии обороны, и Доспехи Бога, разумеется, это знали. Пока они не участвовали в столкновениях, но было очевидно, что это лишь вопрос времени. Ведь поступить так означало открыто поднять восстание, а взять на себя ответственность за подобное деяние при отсутствии канцлера Хорст Веннегур, стареющий Первый меч Доспехов Бога, не решался.

Элиз и ее кавалерия миновали портовый заградительный кордон и остановили коней на широкой дороге, что вела к пристани. Как ни странно, работа на причалах не прекратилась, служащие и грузчики оставались на своих местах. Наверное, многие из них, жившие в прилегающем районе, просто побоялись разойтись по домам, находившимся в самой опасной зоне. Стоило коннице остановиться, как люди устремились навстречу с ведрами и тряпицами, чтобы смыть грязь с людей и лошадей.

Элиз спешилась, кивком поблагодарила их и направилась к мастеру гавани Стертию, ждавшему ее у конторы. Порт работал, но для середины дня там было слишком спокойно, хотя от самой пристани и доносился гомон. Корабли стояли у причалов в ожидании товаров, доставка которых из города приостановилась, прибывшие грузы, наоборот, складировали прямо здесь из-за невозможности вывезти. Форум закрыли для купцов и превратили из торгового центра в политический. Там звучали подстрекательские речи, а в городе демонстранты во многих местах перекрыли дороги, и уследить за этим Адвокатура не могла.

— Маршал, благодарю за оказанную честь.

— Мастер Стертий, я уполномочена передать тебе личную благодарность Адвоката за нерушимую верность. Но мне нужно было побывать здесь лично. Порой отдающим приказы не мешает самим ознакомиться с тем, что они знают по докладам.

— Смелый поступок, — сказал Стертий.

— Ну, не особо. — Элиз пожала плечами. — Настроение у толпы, конечно, ужасное, но она не решится напасть на колонну вооруженных всадников.

— Пока.

— Что ты имеешь в виду?

Выражение лица мастера гавани Элиз не нравилось.

— Погоди минутку. — Стертий щелкнул пальцами, и к нему рысцой подбежал работник. — Все эти повозки загрузить и подготовить к обратной дороге. И распорядись насчет еды и питья для всадников, пусть подкрепятся после того, как приведут себя в порядок.