Сказка из Ленинградской коммуналки - Ася Логинова

тоже непременно последней модели, косметика только премиум класса, а проход в аэропорт исключительно по приоритетному билету, правда, не понимаю, зачем он ей нужен в аэропорту по размеру как первый этаж зоны прилёта в Пулково. Лучше смириться, что у дочки известного в области предпринимателя свои причуды, нам их не понять. Вон, хотя бы взять её отношение к воде: газированную мы не пьём, только свежую из стеклянных бутылок и обязательно байкальскую. Знаете, проще вернуться в настоящее, к уроку химии, чем разобраться во вкусах Юли.

Но тут всё тоже не особо радостно. Внутренний настрой на изучение материала потеряла даже ручка девушки, которая, прокатившись по парте, упала на пол. Юля вздохнула и нагнулась за своей потерей вниз, пройдясь внимательным взглядом по кроссовкам сидящих вокруг. Всё-таки лгут люди, что в ногах правды нет! Сейчас по обуви человека можно сказать о его материальном состоянии, самооценке и духовном мире. Например, про сидящего впереди Пашу Кудрявицкого. У него всё стабильно: чисто белые кожаные кроссовки с маленьким зелёным фирменным крокодильчиком сбоку. По ним видно, что стоят недёшево, да и куплены не на рынке. За последней партой у Юры Романова ситуация совсем другая: красно-чёрные кеды с отваливающимся лейблом. Они яркие, заметные, но купленные, как и у всех, в пятом павильоне у тёти Зины. Причём все вокруг это понимают, а всё равно носят и пытаются хвастаться. Нет у тебя денег на оригинал, так купи просто красивую обувь без зеркально написанных брендов. Вон, Мишка Зайцев ходит в чёрных ботинках, и нравится всё ему. Они выглядят прилично, и по ним не скажешь, что покупал он их в соседнем шестом павильоне. Впечатление о человеке, оно же во многом от внешнего вида зависит. Посмотришь на ноги Вяземской, так сразу захочешь с ней пообщаться: белые кеды со светло-серыми узорами. Сразу видно – настоящие, да ещё и редкие к тому же. А по обыкновению своему, если у тебя в провинции от других внешний вид чем-то отличается и ты носишь что-то такое, чего нет у других, то ты сразу становишься местным мажором. Такие живут либо очень плохо, либо хорошо. Главное в этом вопросе – свой статус правильно обозначить, чтобы ты не был тем самым смазливым человечком, который не переносит запах обычных людей и руку при встрече не жмёт. Нужно, чтобы тебя видели за улицу и кричали: «Здорово, брат, как сам? Куда двигаешься по местности? Помощь никакая не нужна? Если что, циферки те же, звякни – подлетим и разрулим». Здесь, в Желтогорске, нужно жить по принципу доброты к людям, иначе никак. Чем дальше город находится от столицы – тем люди серьёзнее. Они всё прекрасно чувствуют и понимают. Поэтому нахальной улыбкой и лживой искрой в глазах тут никого не проведёшь. Либо ты честный, либо никак.

– Вяземская, ты там уснула под партой? – прорезал уши Юли звонкий голос классной руководительницы, так неожиданно появившейся в кабинете.

– Агафья Александровна, вы что? Я просто получаю знания под новым углом, – усмехнулась Юлиана, садясь обратно за парту.

– Извини уж, что прерываю твою продуктивную учёбу, но у нас есть новость, – сказала Агафья и, поправив очки на переносице, прошлась взглядом по классу. – Прошу любить и жаловать, ваш новый одноклассник Лёня Красавцев.

Сказать, что в кабинете поднялся шум, не сказать ничего. Девочки поголовно обсуждали привлекательную внешность новенького, а мальчики лишь оценивающе смотрели на парня.

– Красавцев… вот фамилия, скромности хоть отбавляй, – прошептал себе под нос Пашка, чем вызвал смешок сидящего рядом Зайцева.

– Слышь, Юля, – ткнул девушку в спину Юрка и нагнулся к ней чуть ближе. – А как ты думаешь, у него кроссовки настоящие или палёные?

– Романов, тебе ли не побоку? Смотри, главное, чтобы твои окончательно не порвались, – отмахнулась от русоволосого Вяземская, посмотрев на приблизившегося к её парте Лёню. – Здесь занято.

– Конечно, – согласно кивнул Лёня, пока Юлиана, не поджидая беды, кинула незаинтересованный взгляд на доску. – Теперь тут занято мной.

– Ничего себе новенький смелый, – весело улыбнулся Паша Кудрявицкий, обернувшись в сторону обескураженной Юльки. – Интересно, ты его будешь бить или сразу убивать?

– Буду зажаривать с тобой в одной сковородке, Паш, – ответила Вяземская, на что Кудрявицкий лишь сделал удивлённый взгляд и рассмеялся. – Так, новенький, как тебя там?

– Леонид Олегович Красавцев, – сказал блондин, вытаскивая из рюкзака учебники. – Две тысячи шестого года рождения, уроженец Санкт-Петербурга, Василеостровский район. Точный адрес прописки называть?

– Красавец, выёживаться так в Питере своём будешь, а сейчас взял свои вещички и свалил в страхе за парту к Юре, – ответила Юля, посмотрев в светло-зелёные глаза Лёни, больше похожие по оттенку на альпийские луга ранним утром.

– Как-то не очень гостеприимно для тёплой Сибири, – улыбнулся Красавцев и, отведя взгляд, открыл новую тетрадь по химии, из которой он знал только как название предмета правильно пишется. – А тебя, кстати, как зовут, маленькая моя?

– Юлька Вяземская она, – хмыкнул Юра, поправив вечно спадающую на лоб длинную чёлку. – Ты лучше ко мне садись, а то она сегодня не выспалась.

– Тебя просто во сне увидела, вот и проснулась от ужаса, – ехидно сказала Вяземская, на что Романов состроил гримасу неприязни.

– Во-во, примерно такое же лицо у тебя было, – ответил Паша, за что в него тут же прилетела ручка Юры.

– Ты-то откуда знаешь, один сон на двоих смотрели? – сказал Романов, поднимая с пола своё оружие, отскочившее от бедного Кудрявицкого.

– Завалитесь оба, – проговорила Юлиана и не без усилий развернула Пашку в сторону доски. – А теперь ты. Новенький, в классе ещё куча мест, садись куда хочешь, но не сюда.

– Я вроде бы уже сижу. Мне, может быть, тут аура вокруг тебя нравится, – усмехнулся блондин, принюхавшись к воздуху вокруг. – С запахом персика, апельсина и, кажется, кардамона.

– Гелиотроп ещё, – добавила Юля, но мотнула головой, будто бы отгоняя от себя эту мысль. – Короче, зубы не заговаривай мне.

– По-моему, ты первая начала со мной говорить, разве нет? – сощурил глаза Лёня, внимательно посмотрев на собеседницу. Внешность у неё ничем необычным не отличалась, но чем-то привлекала. Светло-карие глаза, каштановые волосы до плеч, коричневая помада на губах – рассадник шоколадного цвета, проще говоря. Вся эта Юлька худая, маленького роста, за языком не следит – типичный набор для местной стервы. По крайней мере, такую характеристику у себя в голове составил Лёня. – Я буду сидеть здесь и с места не шелохнусь.

– Хорошо, я пыталась, – натянуто улыбнулась Вяземская и перевела взгляд на доску, у которой старушка неторопливо расписывала новое уравнение, лишённое всякого смысла для собравшихся. Дверь в кабинет скрипнула, и внутрь практически бесшумно зашла Варя Ховрошина. Русоволосая незаметно проскользнула в сторону третьего ряда и обнаружила блондинистое чудо на своём месте. – А вот и смерть твоя.

– Ты кто? Ты что? Я тут сижу десять лет, ты ничего не спутал? – начала разводить руками Ховроша, стягивая с плеч весеннее пальто.

– Катерина, сядьте, – прикрикнула химичка, впервые обратив на кого-то внимание за целый урок. Ховроша лишь закатила глаза и, притопнув ножкой, села рядом с Юркой.

– Вот это мне подарок привалил. Как дошла, Варька? – радостно заговорил Романов, пафосно, по его мнению, поправив чёлку.

– Лучше бы не приходила: Катериной обозвали, место отобрали, на твоё лицо приходится смотреть, – фыркнула Варя, отсев на край своего стула, только бы подальше находиться от объекта повышенной опасности. На самом-то деле Юрка нормальный парень, но Ховроша его на дух не переносит. Хотя не знаю, какая проблема настораживала её сейчас больше: Красавцев, нагло занявший её место, или же Юра, жужжащий над ухом. – Что это значит?

– Это Лёня – твой новый одноклассник, которого мы должны любить, уважать и восхвалять! – всплеснула руками Вяземская, смерив Красавцева недобрым взглядом.

– По-моему, ты уже меня любишь, осталось только уважить, – усмехнулся Кирилл и, подперев голову руками, облокотился на парту. – Я разве неправ?

– Тебе уже говорили люди, что твоё самомнение… – начала говорить Юлиана, но была нагло прервана трелью школьного звонка.

– Давай ты продолжишь свой монолог на следующей паре, – сказал Красавцев