Легион Безголовый - Сергей Костин

Спина прапорщика исчезает из-под ног. Заглядываю вниз и с небольшим волнением вижу, как “Ту” начинает понемногу отходить от трубы. Расстояние между выходной дырой и прорубленным технологическим отверстием, в котором Баобабова призывно машет рукой, с каждым мгновением увеличивается. Передо мной встает выбор: или остаться в трубе, рискуя вывалиться из нее как без основного, так и без запасного парашюта, или же постараться свалиться в “Ту”, рискуя попасть не в крохотное отверстие, а прямо в объятия рассерженного генерала.

Решение, как всегда, приходит само по себе. На мою голову сваливается некий достаточно твердый предмет, и я, словно подбитый ангел, устремляюсь вниз. Удача на моей стороне. Солдатиком, вернее лейтенантиком, вхожу в технологическое отверстие, где меня принимает на руки напарница. Баобабова откидывает меня в сторону и ловит предмет, протолкнувший мое тело. Это деревянный ящик с рацией.

Машка срывает с ящика крышку и перекрывает только что прорубленное технологическое отверстие. Первый пункт выполнен. Нарушение герметизации “Ту” не грозит. Сквозняки отделу “Пи” не нужны. Сквозь редкие щели вижу, что кукурузник приветливо машет крьшьями, подтверждая удачный переход. Сейчас он вернется домой, и летчики, усталые, но довольные, будут пить чай и рассказывать Друг другу, какие они славные ребята.

Баобабова, не теряя драгоценных секунд, распаковывает походную рацию:

— Гнездо! Гнездо! Я — Наездник. Первая фаза прошла успешно. Прием.

— Хрю. — Это не Баобабова, а рация. И голос генерала следом: — Наездник, я — Гнездо. Отличная работа. Приступайте ко второй стадии.

— Приступаем. А что делать?

— Хрю. — Снова рация и генерал: — Действуйте по обстановке. Для начала советую отыскать следы экипажа. И сажайте самолет. Все посадочные полосы свободны. Земля ждет вас. Выходите на связь каждые десять минут. Удачи.

Рация прекращает хрюкать, лампочки гаснут, и из нутра ящика несет гарантийным ремонтом. Этого следовало ожидать. В нашей тяжелой работе не выдерживают даже надежные китайские батарейки.

— Приехали, — сообщает Машка, пиная рацию.

А я так думаю — пинать надо не дохлую рацию, а того, кто ее нам подсунул. Но генерал со своей командой далеко.

Время проникать в самолет и время его изучать.

Мы в отсеке, где обычно стюардессы разливают газировку в пластмассовые кружки и утилизируют пакеты, наполненные невыдержанными пассажирами. Чисто и прибрано. Нас никто не встречает. Тихо и грустно, как на солдатском посту в новогоднюю ночь.

Я уже освоился. Роюсь в шкафчиках в поисках газировки. Но полки пусты. Это не то чтобы подозрительно, но необычно. Ни один нормальный самолет не получит разрешение на взлет, если не запасся газированной водой.

— Лесик! — Баобабова, с пистолетами на изготовку, тычет стволами в сторону ситцевых занавесок. Слабые потоки воздуха теребят их, отчего кажется, что кто-то сейчас попытается пройти к нам. — Действовать будем или мародерствовать?

По стеночке пробираюсь поближе к занавескам.

Отгибаю краешек, заглядываю в салон и не верю глазам.

Полный салон трупов.

— Ты видишь то же, что и я? — Машка покусывает губы — нервничает.

Перепроверяюсь.

В каждом кресле мертвый человек. Сколько их всего, сказать навскидку сложно, но салон полон. Все пристегнуты, никто по проходам не шляется. Однако удивляет другое: у всех трупов отсутствует такая важная часть тела, как голова.

— А говорили, что никого, — шепчет напарница, подсматривая за трупами в щелочку занавески.

— Генералам верить — век правды не видать.

От вида большого скопления некогда живых людей слегка тошнит. Но сознание трезво оценивает обстановку, как теоретически безопасную. Трупы не бандиты с большой дороги, с кулаками не набросятся.

Машка знаками показывает, что она намерена скрытно ворваться в салон, чтобы произвести разведку боем. В целях обеспечения надлежащего прикрытия тянусь к пистолету, но Баобабова больно шлепает меня по руке. Мое дело расследовать, ее — прикрывать. То есть обеспечивать безопасность старшего лейтенанта Алексея Пономарева.

Наблюдать за тем, как работает Баобабова, одно удовольствие. Гибкое тело, не слишком закрытое от любопытных взглядов новеньким, без пулевых дыр, бронежилетом, стремительно врывается в проход между креслами, перекатывается несколько раз через голову. Стоя на одном колене, прапорщик обводит пистолетами салон, словно спрашивая, кто хочет получить пулю-дуру? На лице желание поскорее разрядить обоймы. Но мертвые на то и мертвые, чтобы ни во что не ввязываться. Сидят, родимые, и на Машку ноль внимания.

— Чисто! — Баобабовой на месте не стоится. Рвется дальше по проходу. Резко крутится, пытаясь охватить взглядом в полном смысле мертвое пространство.

Неторопливо бреду следом. Как нас учили. Осматриваю место трагедии. Сюда бы группу следственную, да не одну. А вдвоем здесь работы на год. Ничего, приземлимся, разберемся. А сейчас лучше никого не трогать. Только визуальный осмотр.

Поражает странная чистота и порядок. Не видно ни фантиков, ни брошенных газет. Словно взвод уборщиц прошелся с пылесосами, позабыв убрать в черные мешки самое главное.

Откуда взялись эти трупы? Почему без голов? Почему нет признаков сильного разложения? Что произошло здесь? Авария? Какая? И что это за авария, от которой пассажиры теряют головы? Удивляет и то, что все сидят, как на концерте в опере. Если что-то произошло ужасное — почему никто не вскочил, не взял соседа за руку, не кинулся на шею товарищу?

Как много вопросов. И совершенно нет ответов.

Задерживаюсь у туалетной комнаты. Если уж проверять, то проверять все. Естественно, внутри никого и ничего необычного. Хотя… Что это? Кусок стружки? Или след, оставленный некой таинственной силой? А может, остатки разыгравшейся здесь трагедии?

Из-за отсутствия подходящих мешков для сбора улик бросаю подобранный кусочек дерева в карман. Карман — не Сбербанк, надежность стопроцентная. Вернемся на землю, отдам в лабораторию. Там определят, для какой такой нужды разбросаны в туалетной комнате стружки?

— Лешка, иди сюда.

Баобабова стоит у дверей, ведущих в кабину. Внутрь не заходит. Нет, не боится. Не построено еще такой кабины, в которую Машка побоится зайти. Просто не хочет. Вот и все объяснение.

Заглядываю внутрь. На первый взгляд старшего лейтенанта секретного отдела “Подозрительной информации”, ни разу не бывавшего в кабине самолета, все как положено. Многочисленные лампочки, штурвал слева, штурвал справа. Рычаги ненужные, переключателей много. И все таит в себе необъяснимое чувство опасности.

— Разберись здесь. — Интересно, кто сказал Баобабовой, что она имеет право командовать старшим группой? Лично я ей такого права не давал. — Пробегусь по самолету. Посмотрю, может, и найду кого. Ты только, Лесик, зря ничего не трогай. И на всякий случай дверь за мной закрой.