Утраченная невинность - Карен Миллер

— Поэтому прежде чем ты умрешь, тебе, наверное, будет интересно узнать, что же такое ты совершил. Я награжу тебя. Я покажу тебе, какое чудо сумели совершить твой недалекий умишко и жалкая зависть, и что они принесли этому королевству.

Он поднял указательный палец, и, повинуясь этому мановению, толстяк начал подниматься в серое небо подобно мыльному пузырю. Уиллер отчаянно завопил:

— Нет! Не-е-т! Кто-нибудь! Помогите!

— Взгляни, Уиллер! — предложил Морг. — Посмотри на могучую и величественную Стену вашей Благословенной Барлы. Видишь, она разрушается? И скоро рухнет совсем! И знаешь, это твоя вина!

— Моя, господин? Нет, ваше величество, нет!

Морг расхохотался, глядя на гримасу ужаса, исказившую лицо Уиллера.

— Да, да, друг мой! Потому что единственным человеком, который обладал силой, способной остановить меня, был Эшер из Рестхарвена, и благодаря тебе он — мертв!

Жалкий червяк по имени Уиллер размахивал руками, словно крыльями, в тщетных попытках опуститься обратно на крышу. Выглядело забавно.

— Король Конройд! — вопил он. — Король Конройд!

— Не Конройд, — мягко сказал он. — Я не Конройд. Меня зовут Морг.

Уиллер заверещал еще громче.

— Кто?! Нет! Не может быть! Это невозможно!!!

Морг дунул вверх, и магическая энергия вокруг тела Уиллера загорелась неровным огнем, подобно алому нимбу. По глазам отчаянно голосившего придворного он понял, что тот, наконец, поверил его словам.

— Прекратите, господин! Остановите это! — Толстяк еще осмеливался давать ему советы. — Остановите это, пока не поздно! Разве вы не видите, что губите королевство!

— Ну, конечно! Чтобы возродиться, необходимо сначала умереть.

— Нет, нет! Я не хочу умирать! Мне же больно! Пожалуйста, верните меня на землю!

— На землю? — с улыбкой переспросил Морг. — Пожалуйста, Уиллер, для тебя — все, что пожелаешь.

Владыка опустил руку, и в ту же секунду Уиллер рухнул с чудовищной высоты прямо на каменную мостовую возле дворца. Во все стороны полетели брызги крови и мозгов.

А в небесах мрак серых облаков прорезали первые ослепительные вспышки молний. Они били прямо в скопления домов и людей, испепеляя все. Зловещее огненное небо свернулось, словно свиток, и нанесло очередной удар Стене.

* * *

Фургон медленно катил по мокрой дороге весь унылый безрадостный день. Небо повсюду было затянуто густой пеленой свинцовых облаков, из которых, то стихая, то вновь набирая силу, на землю обрушивались снег с дождем. Угрюмо текло время. За целый день, пока они ехали в Дорану, им не попалось ни одной живой души.

Мэтт все так же правил лошадьми и остановился только раз, чтобы напоить животных и задать им корма. Тем временем утро сменилось днем, а день — вечером.

— Больше останавливаться не будем, пока не приедем в город, — сказала Вейра. — Если проголодались, пошарьте в корзинах. А если необходимо справить нужду, делайте, что вам надо, поскорее и догоняйте остальных. Сейчас не до соблюдения приличий. — Она покосилась на Даррана. — Извини, старик, но тут уж ничем не помочь.

Дарран кивнул.

— Я понимаю.

Он полез обратно в фургон, чтобы скрыться от ветра.

— А когда мы приедем в город? — спросила Дафна.

— Через час-два после восхода солнца, — отозвалась Вейра. — Хотя лично я сомневаюсь, что мы его увидим.

Что же до Эшера, у которого уже голова распухла от заученных кусков заклинания и которому поневоле приходилось делить компанию с принцем Гаром, то ему страшно хотелось, чтобы эта поездка поскорее закончилась.

И не важно, что в конце пути его, вполне возможно, ждала гибель.

* * *

В первый и скорее всего последний раз в своей жизни Пеллен Оррик испытывал отчаяние. Он смотрел в разбитые окна кабинета и, не обращая внимания на горевшее от боли плечо, пытался подавить слезы, предательски накатывавшие на глаза.

Наступал рассвет нового дня — видимо, самого страшного дня из всех, которые ему пришлось пережить. Его прекрасный город, любимая живописная Дорана, лежала перед ним разоренная и опустошенная. Здания, казалось, рушились каждую секунду. Какие-то из них не выдерживали подземных толчков, другие вспыхивали, словно спички, и сгорали в мгновение ока, оставляя после себя лишь груды дымящихся развалин, над которыми поднимался удушливый запах горелого мяса и паленых дров. По улицам текли потоки грязной воды. Они врывались в разбитые окна первых этажей и распахнутые дверные проемы и с ревом устремлялись на поиски новых жертв. Коровы и быки, овцы и свиньи, согнанные хозяевами в Квартал скотников, разбежались по улицам, и теперь там царил подлинный ад. Обезумевшие животные мычали, блеяли и визжали, отчаянно пытаясь укрыться где-нибудь от языков пламени, однако собрать их было некому. Некоторые, окончательно обессилев, падали, и вскоре ревущие потоки воды поглощали их, как и сотни горожан.

Столько погибших Оррик еще не видел. Жертв оказалось очень много. Кого-то придавило обломками разрушенных зданий, кого-то не удалось вытащить из воды. Городские улицы превратились в настоящие реки. Тут и там валялись неубранные мертвые тела. Где-то слышался громкий плач, это горожане оплакивали своих близких. Ни олки, ни доранцы еще никогда не переживали подобного стихийного бедствия, и никакая магия не могла спасти их сейчас.

Большинство стражников оставили свои посты. Кто-то покинул город с семьей и бежал в ближайшие поселки и городки, чтобы там переждать случившееся. Немногие оставшиеся, за исключением погибших, собрались вместе со всеми на площади и усиленно молились о спасении, не обращая внимания на призывы капитана вернуться к исполнению своих прямых обязанностей. Оррик не мог их винить. Если бы он имел семью, то, наверное, тоже наплевал бы на присягу и попытался бы удрать куда подальше или вместе с остальными молился, призывая на помощь Великую Барлу. Однако спасение не приходило. Дорана, как и все королевство, была обречена.

Шатаясь на подгибающихся ногах, Оррик направился вниз, в обезлюдевший вестибюль караульного помещения, где упрямо нес дежурство Окс Бандер. Увидев Оррика, великан нахмурился.

— Капитан, где ваша повязка? Плечо еще не скоро заживет.

— Меньше всего меня сейчас беспокоит плечо, — устало ответил Оррик. — Окс, у тебя ведь молодая жена и ребенок. Они ждут тебя. Почему ты еще не ушел? Я подежурю вместо тебя, тем более что это все, на что мы способны в такой ситуации.

— Ни за что! — решительно возразил упрямый Бандер. — Я буду дежурить сам.

Странно, но прежде Оррик не обращал на него внимания. Сегодня его сердце наполнилось любовью и благодарностью к этому человеку.

— Нет, дружище, — сказал он. — У тебя семья, вот и иди к ним. Это приказ!

Он протянул руку.