Имперский Провидец - Александр Майерс

— Благодарю, Ирина, — с улыбкой ответил я. — Спасибо, что позвонили. Всего доброго.

— До свидания, Григорий Александрович, — с заметным облегчением ответила она.

После того, как я раскрыл преступление, девушка явно меня побаивается. К тому же она должна понимать, что вскоре я стану владельцем фирмы, где она работает. «Астра» должна перейти ко мне вместе со всем прочим имуществом рода.

Кстати, я не уверен, что это так уж хорошо. Ведь наследник дара, согласно завещанию, получает титул, поместье и различные активы. Но вот деньги на счетах, ценные бумаги и драгоценности будут распределены между всеми остальными Зориными.

Так что передо мной остро стоит вопрос — как я собираюсь поддерживать дела рода, когда в кармане нет наличных? Надо ведь платить зарплату сотрудникам, обслуживать помещения, оплачивать рекламу и так далее. В прошлой жизни я построил крупный бизнес и представлял, сколько вложений всё это требует.

Впрочем, с этим буду разбираться позже. Сейчас надо закончить с другими делами.

— Девяносто семь единиц, — сказал я Стоцкому, чем заставил его удивлённо поднять седые брови.

— Девяносто семь? Но у вашего отца, как я помню, было около восьмидесяти. Это невозможно, чтобы дар укрепился при передаче наследства, — Владимир Игнатович покачал головой. — Обычно случается наоборот.

— Девяносто семь — это много?

— Конечно. Сто единиц — это максимум, но такого результата не встречалось уже много лет. Даже ваш результат — огромная редкость, — Стоцкий задумчиво потёр подбородок. — Здесь какая-то ошибка.

— Меня заверили, что ошибки быть не может, — сказал я.

— Вероятно, вы правы, учитывая ваше необычайно развитое видение эфира, — чуть помедлив, согласился Стоцкий и затем широко улыбнулся. — Григорий Александрович, вы не представляете, насколько интересно нам будет с вами поработать.

— Поработать? — уточнил я.

— Вас необходимо изучить.

Несмотря на то что собеседник оставался вежлив, в его голосе лязгнула сталь, и мне это не понравилось.

— Как именно изучить? — спросил я.

— Поставим некоторые эксперименты и выясним, что привело к внезапному укреплению дара. Не беспокойтесь, это не окажет влияния на ваше здоровье и сам дар, — сказал Владимир Игнатович, но что-то мне в это не верилось.

— Но я не хочу, чтобы надо мной ставили опыты.

Особенно учитывая тот факт, что во время их проведения может вскрыться тот факт, что я помню свою прошлую жизнь. При худшем раскладе я до конца своих дней стану подопытной крысой, а оно мне не надо.

— Это же на благо всем нам и всему магическому искусству. У вас нет права отказываться.

— Нет права отказываться? — переспросил я. — Господин Стоцкий, мне кажется, вы переходите границы.

Владимир Игнатович вздохнул и поглядел на меня исподлобья.

— Буду откровенен, Григорий. Ваш случай…

— Уникальный, я уже понял. Но давайте впредь договоримся — вы не вправе ничего от меня требовать. Я ведь член братства провидцев, а не ваш подчинённый, верно? — спросил я.

— Вы пока что не подписали документы, поэтому, несмотря на наличие дара, не являетесь членом Конгрегации, — хмуро ответил Стоцкий и приподнял папку, которую держал в руках. — Кстати говоря, вы должны их подписать.

— Должен? Кому?

— Все люди, обладающие магическим даром, обязаны состоять на учёте. Вы не в курсе?

— В курсе, конечно. Позвольте взглянуть на бумаги, — я вытянул руку, и Владимир Игнатович вручил мне папку.

Я только поверхностно пробежался по тексту, но сразу понял, что меня хотят обмануть.

Если я подпишу эти документы, то передам организации множество прав. Не говоря уж о том, что Конгрегация становится равноправным владельцем любого моего имущества, в том числе приобретённого до подписания бумаг. А взамен — какие-то расплывчатые обещания в поддержке, причём непонятно какого рода.

Интересно, они с каждым новичком пытаются провернуть подобный трюк? Или дело именно в том, что я Зорин? Может, отец был не слишком-то дружен с Конгрегацией?

Надо с этим разобраться. Но подписывать такие документы я в любом случае не собираюсь.

В самом низу стопки лежала гербовая бумага. Свидетельство, которое гласило, что отныне я официально зарегистрирован как провидец.

Как и сказал Владимир Игнатович — я обязан стоять на учёте. Поэтому документ в любом случае подготовили, иначе у самой Конгрегации наверняка бы возникли проблемы.

— Кроме этого, — сказал я, доставая свидетельство, — мне здесь больше ничего не нужно.

— Лучше подпишите, — нахмурился Стоцкий, и от него ощутимо повеяло холодом. Аура вокруг него будто напряглась — пошла волнами. — А затем следуйте за мной.

— Я не знаю человека, который в здравом уме согласится бы на такие условия. Вы что, хотите сделать из меня раба? Не получится, — спокойно ответил я, глядя собеседнику в глаза.

Его ярко-голубая радужка стала вдруг ещё ярче. Скрипнув зубами, Владимир Игнатович забрал у меня папку и процедил:

— В таком случае можете забыть про поддержку нашей организации. Проводить обучение мы тоже не будем. Посмотрим, как вы справитесь со своим необычным даром без наставника.

— Справлюсь как-нибудь, — невозмутимо ответил я.

У меня даже есть на примете один человек, которого я попрошу помочь с обучением. Да и в родовой библиотеке наверняка есть всё необходимое.

— А вы не столь наивный юноша, каким кажетесь, — не скрывая раздражения, сказал Стоцкий.

— Я показался вам наивным? В таком случае вы очень плохо разбираетесь в людях, — я глянул на экран телефона и продолжил: — Вынужден откланяться, господин Стоцкий. Всего доброго.

— Мы с вами ещё увидимся, господин Зорин, не сомневайтесь.

— Не могу сказать, что буду этому рад, — ответил я, забрал ящик с письмами отца и всем прочим, и вышел из комнаты.

Уверен, что в ближайшее время со мной свяжутся другие сотрудники Конгрегации для выяснения причин, почему я не подписал бумаги. Тогда у меня будет возможность поговорить с другим сотрудником — более адекватным, надеюсь. А если и не с ним, то с другим, и так до тех пор, пока Конгрегация не составит договор, что будет меня устраивать. Иначе мне нет смысла состоять в этой организации.

Не успел я закрыть дверь, как она захлопнулась сама по себе. И теперь я мог видеть, что это случилось благодаря рывку эфирных нитей. Владимир Игнатович под конец не сдержал гнева.

Однако сделать он мне ничего не мог. В конце концов, я и правда свободный человек, без пяти минут барон. Пытаться силой заставить меня участвовать в каких-то мутных экспериментах — чревато даже для государственной организации.

Хотя непонятно, почему здесь дозволено так относиться к новичкам? Надо бы узнать, где принимают жалобы по этому поводу для проведения проверки. Но если здесь замешано и вышестоящее руководство — то членство