Малой кровью - Ирина Андронати

Мысли пробежали где-то по заднему краю сознания, а пока что он, стоя по плечи в квадратном люке в полу, снял с пояса две осколочные гранаты, вырвал чеки и отпустил предохранительные скобы, сказал вслух: «Двести сорок один. Двести сорок два. Двести сорок три», — и перебросил обе гранаты через парапет, вправо и влево. Сам на всякий случай присел…

Даже после сдвоенного взрыва слышно было, как кто-то заорал.

Серегин уже лежал, распластавшись, под самым парапетом, но не там, где появлялся черный, а почти с противоположной стороны. Ну, давай…

Он на миг приподнялся, выпустил плотную очередь по чему-то движущемуся — и снова лег.

Возобновилась пальба по нему — кажется, не такая плотная, как была ночью. Вероятно, все-таки они оставили здесь прикрытие, а сами двинулись к основной цели. Но все равно чувствовалось, что народу внизу предостаточно. Рассматривая то, что медленно проступало у него на внутренней стороне век, Серегин видел четверых стрелков с обычными винтовками, четверых, сгрудившихся вокруг чего-то, издали напоминающего маленькую зенитку, всадников и спешенных — всего около десяти — в тени деревьев, две повозки и тоже народ вокруг них правее и дальше…

Что-то оглушительно взвизгнуло, Серегин оглянулся и сразу не понял, что это он такое видит. А видел он дымный след пролетевшей мимо ракеты! Так вот что это за повозки, вот что за «бомба» была минуту назад…

Он торопливо сгреб то разбросанное, что уцелело на площадке после первого попадания (в парапете образовалась щербина в три кирпича), и полез вниз.

Замок Кретчтел, Сайя, планета Тирон.

Год 468-й династии Сайя, 46-й день весны, час Вепря

Замок пал, как падает в безветрие выеденное изнутри дерево. Только что все было в порядке, шла ленивая трескучая перестрелка — и вдруг оказалось, что и донжон, и галереи внутреннего дворика, и воротные башни — все заполнено чапами: и в черной ночной форме, и в серо-зеленой полевой, — они были скорее добродушны и насмешливы, чем агрессивны, но у всех были новенькие автоматические винтовки, как две капли воды похожие на классические американские М-1, но тоже, разумеется, без какого бы то ни было клейма, как и все оружие здесь, и было как-то глупо пытаться оказывать сопротивление — уже хотя бы потому, что чапы оказались выше и сзади, и их было гораздо — гораздо — больше.

Никто и не стрелял.

Потом, когда разоруженных легионеров строили внизу в колонну, полковник обратил внимание, что среди пленных нет его адъютанта Дупака. Забавно, подумал он, такой увалень — и смылся. Угнетало многое, и собственная нерешительность главным образом; нужно было настоять на своем и рвануть ночью в набег… но он уже устал, думать устал, и ноги держали еле-еле. А главное, сердце опять начало давать перебои, но ему ничего не разрешили забрать из квартиры, а при себе ни в карманах, ни в сумке лекарств не оказалось. Зато рядом оказалось чье-то плечо, пот заливал и ел глаза, полковник проморгался и узнал старшину Фадеева, тоже многосрочника, как и он сам. Фадеева звали Марлен, и каждого, кто сказал бы при нем, что это женское имя, ждало жестокое разочарование.

— …вы опирайтесь, опирайтесь, — услышал полковник сквозь звон в ушах, — я-то что, со мной порядок…

— Плохо выгляжу? — попытался усмехнуться полковник, но понял, что усмехнуться не получилось.

— Да вот… взбледнули малость, — сказал Фадеев, в глаза не глядя. — Жара, будь она…

— Ну да, — сказал полковник. — Конечно, жара. А я-то думал…

Сначала резко запершило в горле, потом вокруг стало прозрачно-темно и холодно, обжигающе холодно, ноги подломились, полковник старался поймать опору, но ничего вокруг не было, и только где-то далеко внизу кто-то звал: «Врача! Где этот коновал?! Да пусти же, козел… Урванцев, гад, быстрее сюда!.. «

Герцогство Кретчтел, Сайя, планета Тирон.

Год 468-й династии Сайя, 46-й день весны, час Вепря

Сначала Серегин сделал перископ: от тяжелой деревянной лестницы, втащенной ими ночью с нижнего этажа на второй, отодрал перекладину, отколол планку, обстругал, сделал пропил, в пропил вогнал зеркальце. Теперь можно было смотреть через стену, не опасаясь получить пулю не только в голову, но и в руку.

Чапы почти молчали — ракетный обстрел не дал результатов, и они наверняка придумывали что-то другое.

Он смотрел на доску, потом на пилу, потом снова на доску. От жары хотелось спать, мысли не шевелились. Но эти две вещи казались ему… казались ему… чем-то опасным, что ли…

Он выбрался наверх — камни обожгли всерьез — и осторожно высунул зеркальце. Может быть, оно было такое маленькое, что чапы его не заметили — стрельба не возобновилась. Так… нужно приспособиться смотреть…

Мужики рядом с «зениткой» двигались медленно — жара доставала и их. Он уже понял, что это за «зенитка» — обычная чапская двенадцатимиллиметровая винтовка, установленная на станке вполне себе фабричной выделки. И, похоже, сверху присандалено что-то оптическое…

Выстрел. Захотелось пригнуться.

Бабах. Между кирпичами посыпалась пыль.

Ладно… с этим ясно… Кто еще?

Еще станковая винтовка, еще и еще. Всего с этой стороны четыре.

Ракетометные повозки убрались — наверное, их затребовали к замку. Обычных стрелков не было совсем. В лесу…

В лесу что-то происходило. Он ждал.

Упало дерево.

Это что же они, штурмовую башню собрались строить?..

Потом он переполз на противоположную сторону площадки и стал смотреть, что происходит там.

Лес подходил здесь к самым развалинам крепости — вернее, к фундаменту, заросшему диким козлятником и крапивой, — камень стен и построек был куда-то вывезен, и явно не вчера. Стрелять чапам с этой стороны было бы трудно, а вот те черные ребятки наверняка подкрадывались по кустам.

Рискнув, он приподнялся на уровень края парапета, просунул зеркальце за стену и постарался рассмотреть то, что происходит под самой башней.

Вроде бы ничего. Но на стене, легонько раскачиваясь, чисел на веревке перегнутый в пояснице труп черного. Ага, подумал Серегин, прячась, лазают они, как альпинисты: вбивают клинья, страхуются… Нет, не вбивают — ввинчивают. Между кирпичами. Иначе бы мы услышали — ночью.

Все, терпеть жару больше не было сил, Серегин скользнул вниз, под площадку, и там с трудом отдышался. Толстый камень берег еще холод ночи.

Но что же они собрались строить?..

Он съел оранжевую таблетку для бодрости и запил ее глотком коньяка. Почти сразу пробило потом. Он знал, что никакой реальной бодрости не наступит, но хотя бы пропадет вот эта мерзкая вязкость в мыслях…

Он зевнул, потом еще и еще. Это не спать хотелось, это таблетка начинала действовать. Док Урванцев говорил, что таким способом организм насыщает себя кислородом. Чтобы в этом кислороде сжигать гликоген. Или глюкоген?.. Во рту появился специфический привкус — будто недавно поел баранины. Надо бы закинуться рационом, сообразил Серегин. Он нашарил плитку, откусил кусок и стал жевать. Можно заработать огромные деньги, думал он лениво, продавая на Земле эти рационы как средство для похудания… Потом ему захотелось сделать еще несколько глубоких вдохов. И наконец чуть-чуть изменились цвета: у черного появился отчетливый зеленый оттенок.