Первая формула - Р. Р. Вирди

Солюс, Господин утреннего света. Божество изобразили без сияющих доспехов, спустив его в мир обычных людей. Должно быть, так простолюдины чувствовали себя ближе к своему кумиру.

Я был не склонен винить создателя барельефа. Несмотря на всю нашу храбрость, существа мы во многих отношениях довольно пугливые. Испытываем неуверенность, одиночество; путешествуя по долгой и темной дороге, невольно желаем встретить попутчика. Можно ли представить себе компанию лучше, чем божество? В минуты опасности невольно надеешься, что сверху за тобой присматривает молчаливый наблюдатель.

Я посмотрел в глаза Солюсу и долго – необычно долго – не мог оторвать от него взгляд.

– Что вам угодно?

Я моргнул, вернувшись в темный зал.

Хозяин таверны, мужчина с меня ростом, был изрядно потрепан годами и жизненными невзгодами. Судя по выражению лица, терпение его истощилось уже пару-тройку часов назад. Обычный этайнианец – ничего примечательного. Он запустил пятерню в спутанную копну пронизанных седыми прожилками темных волос. Того же оттенка была и короткая клочковатая борода.

– Нам бы место, где можно спокойно посидеть, подумать у очага и, если тебя не слишком затруднит, выпить и перекусить, – ответил я с приятной улыбкой и наткнулся на недовольный взгляд хозяина.

Элойн придвинулась ближе, едва не коснувшись губами моего уха.

– По-моему, над улыбкой тебе еще надо поработать.

Я нахмурился.

– Нет, не так, – жарко дыхнула она мне в щеку. – Вот смотри.

Отодвинувшись, она одарила трактирщика такой улыбкой, от которой любой мужчина потерял бы душевное равновесие, а женщина пронзила бы соперницу ревнивым взглядом.

– Что-нибудь я для вас найду, – почесав бороду, пробормотал трактирщик. – Есть особые пожелания?

Вопрос с затаенным смыслом: готовы ли вы платить, а если готовы, то сколько именно?

Запустив руку в складки плаща, я нащупал узкий кармашек и достал приятно звякнувший кожаный кошель. Удовлетворенно кивнув, трактирщик занял место за стойкой.

– Так что закажете? Мои девчонки уже разошлись, разве только одна или две еще где-то тут бродят, поэтому принесу что бог послал – скорее всего, готовые блюда. Сьета?

– Сьета, – в один голос согласились мы, и Элойн добавила:

– Нет ли горячих напитков, например шоколада?

На севере и западе шоколад был не слишком распространен, однако Этайния бойко торговала с южными странами, и я надеялся, что заказ певицы выполнят.

– Похоже, ваша женщина настолько замерзла, что ей потребуется двойная порция, – невозмутимо кивнул хозяин таверны.

Судя по всему, его куда больше заботила дополнительная выручка, нежели здоровье моей спутницы.

– Довольно будет и одной, – возразила Элойн. – Люблю дождь, тем более что сегодня он совсем не холодный. А не будет ли у тебя, часом, тушеного мяса?

– Свинина с морковью, сахаром, цукини и костным мозгом молодого поросенка. Устроит тебя такое блюдо?

– О боги, конечно, да.

Элойн тут же заняла место за ближайшим столом, не заметив, как вдруг напрягся хозяин. Его глаза потемнели, лоб пошел складками.

– Бог у нас один, – резко мотнул он в сторону изображения Солюса. – Наше Солнце, Господин Света и Урожая. Мне все равно, кому молятся люди из других стран, но смуглая, поцелованная светом женщина обязана помнить о едином боге. И одеваться должна, как одна из наших.

Он запнулся и, сурово сдвинув брови, пошел за заказом. Я выждал, пока хозяин удалится, приблизился к Элойн, и та указала мне на стул рядом с собой.

Я присел, не сводя с нее взгляда; в голове не переставал вертеться один вопрос.

– Джентльмен поступил бы иначе, – поджала губы певица. – Сперва подвел бы даму за ручку и усадил, а уж потом устроился сам. – Она многозначительно на меня посмотрела и усмехнулась.

Сыграно было неплохо, и в то же время Элойн дала мне понять, что мое поведение ее нисколько не раздражает.

– Возможно, для тебя эти слова станут потрясением, но я не джентльмен. Изобразить могу, да так, что комар носа не подточит. И все же…

– Хм… Что ж, хорошо.

Она придвинулась ко мне и обхватила сзади за плечи. Наверное, несмотря на прилагаемые усилия, меня пробила дрожь, однако плащ, подчинившись моей воле, ее скрыл.

Пальчик Элойн прошелся по воротнику. Она замерла, пристально разглядывая мое одеяние.

– Как странно…

– Что странно?

– Да твой плащ… – Ее глаза озадаченно сузились. – Я промокла насквозь, а на тебе – ни капли. – Элойн несколько раз моргнула, словно не была уверена в своем впечатлении. – На ощупь он теплый, как кожа человека, сидевшего на солнце. И он напоминает…

Она отпрянула, прикусив нижнюю губу.

Я промолчал. О моем плаще думали разное, и все же каждый находил для себя правдоподобный ответ: хорошее качество, необычный новейший материал…

Все проще, чем признать правду.

– Он напоминает кровь. – Элойн судорожно сглотнула. Смотрела она словно внутрь меня, пытаясь проникнуть в душу. – Что же это такое?

Я открыл было рот, однако певица остановила меня взмахом руки и все тем же странным взглядом уставилась в стол.

– Вокруг твоего плаща – кроваво-красная дымка. – В глазах Элойн забрезжила искра понимания, и она взглянула на меня так, словно только заметила.

Вокруг нас воцарилось безмолвие – наподобие того, что окутывало «Три сказания». На этот раз я с удовольствием его нарушил бы, однако не знал как. Молчание тянулось и тянулось, и я остро ощутил пустоту зала. Подобное безмолвие, став осязаемым, вполне может свести человека с ума.

– Хочу задать тебе один вопрос. Знаю, у меня нет на то права, поскольку я на твои отвечать не стала, и все же попробую.

Не в силах произнести ни слова, я молча кивнул.

– Ты – это он?

Она могла не продолжать. Трех слов вполне достаточно. Тем не менее я попытался уйти в сторону:

– Кто – он?

В ее глазах загорелся темный огонь:

– Перестань! Люди думают обо мне разное – и всякий раз ошибаются. Однако все сходятся в одном: я не глупа.

Между нами вновь повисла тишина, но Элойн тут же ее разогнала:

– Существует добрый десяток легенд, каждая из которых похожа на другую, и все же в некоторых подробностях они здорово расходятся. Такое впечатление, будто некто умный долгие годы сознательно искажал историю и добился того, что в устах разных людей она и звучит по-разному. Знаешь, что меня давно удивляет? – Она впилась в меня взглядом, способным прожечь дырку в стволе могучего дуба.

Я знал, однако ответил так, чтобы не обманывать ее ожиданий. Понятно, что последует дальше – моя спутница скажет то, чего мне услышать не хотелось бы.

– Нет.

– А если на самом деле это одна и та же история?