Отчаяние. Том 3. - Say Latto

Мы не охраняем — мы затыкаем дыры. Есть отряд зачистки. Спинелли — командир. Восемнадцатый уровень. Быстрый, чёткий. Но не тащит всё. Мы выживаем на грани — просто потому, что успеваем меняться, пока один режет, другой перезаряжается.

Он развернул карту. Секторы вокруг города. Красные зоны — пульсируют. Жёлтые — колеблются.

— Эти гнёзда — надо выжечь. Не обстрелять. Вырезать. С корнями. Залить огнём. Мы пробовали. Теряли группы. Людей по одному. Не дураков. Просто не хватило. Ни уровня, ни силы. Ни времени.

Он смотрел в упор.

— Ты нужен нам. Не как герой. Как оружие. Грязное. Рабочее. Без декораций.

Я кивнул.

Он выдохнул — хрипло, будто откашлялся беззвучно.

— Но если соберёшься переть в Словению… — он замолчал, потом добавил, — пойми: ты там один. По-настоящему. Подкреплений нет. Там нет никого. И ничего, кроме смерти. Чистой, голой, без объяснений. Лес будет в тебе. Он будет тебя есть. Постоянно.

Он встал. Подошёл к стене, ткнул пальцем в зону B3.

— Здесь ушла группа. Сигнал был. Потом — тишина. Молчание абсолютное. Мы туда не пошли. Не кем. Хотим, но не можем.

Повернулся ко мне.

— Можешь ехать дальше. Можешь. Я не держу. Но если останешься — будешь первым в ротации. Зайдёшь — и либо расчистишь, либо погибнешь. И тогда всё станет ясно. Не по бумагам. По крови. По тому, сколько на тебе останется, когда выйдешь.

Пауза. Он подошёл ближе.

— Этот город — последняя стена. Мы её держим на костях. Если рухнем — твари пойдут вглубь. Через север, через автострады. В Италию. Как они прошли Словению. Повторю: страна мертва. Целиком. Вырезана, выжжена, растащена. Только столица. И то на костылях.

Он открыл второй файл. Поставка. Подпись из Милана. Печать штаба.

— Нам надо протянуть неделю. Ещё одна неделя. Крупный груз снаряги и препаратами. Артефакты, броня, оружие, патроны, люди. Если останешься — не обделим. Всё, что сможем, дадим. Но сначала — дерьмо. Его надо расчистить. Без иллюзий.

Он замолчал.

— Ну?

Я смотрел на карту. Сектора пульсировали медленно, как заражённая плоть. Точка B3 будто дышала. Командир молчал.

— Беру, — сказал я.

Он кивнул. Без эмоций. Словно и не сомневался.

— Отдыхай. Сегодня не твой день. Слишком много в дороге — это тоже ломает. Адрес отеля — вот, — он вытянул лист, напечатанный с терминала. — На втором этаже свободно. Уведомил их, тебя поселят. Утром — здесь. Ровно в семь.

Я взял бумагу, посмотрел на координаты, кивнул.

— До завтра.

Он не ответил. Уже вернулся к карте. На лице — прежнее: пустота. Ни надежды, ни усталости. Только вычитанная тишина, как у стены, которая знает, что её скоро прошибут.

С улицы дул холодный ветер. Лаура всё ещё сидела в машине, смотрела на здание.

Я сел за руль. Не заводил сразу. Просто сжал руль и выдохнул сквозь зубы.

— Что?

— Завтра — в лес. Гнездо. Зона B3. Связь оборвалась три дня назад. До сих пор мертво.

Она не изменилась в лице. Просто кивнула.

— Значит, пойдём.

— Я — пойду. Один. Там не фронт. Там мясорубка без входа. Командир сказал честно: они туда не сунулись. Никем. Людей нет. Уровней нет. Только гниль под деревьями и всё, что шевелится не так, как должно.

Пауза.

Она обернулась, наконец.

— Я с тобой.

— Нет. Просто подумай. Командир сказал: Словения вымерла. Всё, кроме Любляны. И та — не город. Просто бетон с огнемётами. Всё остальное — мрак. Даже свет туда не доходит.

— Значит, всё как везде.

— Не как везде. Здесь хотя бы орёт, когда нападает. Там — не всегда. Там может смотреть. Просто стоять. Не дышать. А потом — исчезаешь. Без звука. Без крови. Просто — нет тебя. Я успел побывать в гнездах. Это не те места, куда хотелось бы соваться ещё раз. Даже мне.

Она молчала. Повернулась к стеклу. Глаза — в темноту.

— Почему ты не остался там? В Италии, где безопаснее?

— Потому что я уже не человек. Мне некуда «остаться».

Молчание.

Я завёл двигатель. Машина заурчала, словно проснулась неохотно. Фары выхватили из темноты стены, перекрытия, карабинеров с оружием. Те глянули на нас, не мешая. Мы поехали.

— Я просто код, — сказал я. — 731-Тень. Имя скрыто. В досье — зачистка за зачисткой. Сгорел, воскрес, потерял руку, выжил. Пропадал — вернулся. Ни одной миссии не бросил. Ни одной.

Я промолчал.

Лаура повернулась снова.

Я сжал руль сильнее.

— Завтра всё будет хуже. – Сказал я.

— Всегда хуже.

— Нет. Не как раньше. Там не просто опасно. Там мир уже умер. Просто продолжает двигаться. Паразитом. В конвульсиях. В грязи. Любляна уже мертва. Это просто агония. Целая страна вымерла подчистую. Понимаешь?

Она не ответила. Ответ и не требовался.

Я завел машину и мы поехали дальше молча. Каждый думал о своём.

Отель был в центре. Чистый фасад. Целое остекление. Старое здание, но недавно укреплённое. Камеры. Один охранник на входе. Никаких надписей, только цифра — 2 — у двери.

Я остановился. Заглушил двигатель. Помолчал.

— Если утром не вернусь — не ищи.

— Пошёл ты, — коротко.

Я кивнул. И вышел из машины. Лаура следом.

Холл был пустой. Только охранник у входа — в чёрной форме, с автоматом на груди. Он не спросил ничего, просто махнул к стойке регистрации.

За ней — девушка. Молодая, но с мешками под глазами. На груди бейдж с размазанной надписью. Наверное, «Анна». Или «Анн…». Она посмотрела на нас уставшими глазами, забила код на терминале, сверила данные.

Протянула ключ-карту.

— Номер 206. Второй этаж. Всё готово.

— Спасибо, — сказал я, взял карточку.

Она ничего не ответила. Просто опустила глаза и начала печатать что-то новое.

Лифт не работал. Поднимались по лестнице. Слов не было. Только гул шагов и скрежет металла под подошвами.

Дверь 206 — на торце коридора. Я вставил карту, замок щёлкнул.

Открыл.

Внутри — чисто. Окно с плотными шторами. Один стол. Пара тумб. И большая двуспальная кровать по центру.

Я остановился.

— Видимо, решили, что мы пара, — сказал я.

Лаура молча зашла внутрь, поставила рюкзак в угол.

Я всё ещё стоял в проходе.

— Сейчас пойду вниз, — сказал я. — Поменяю. Не дело.

Она обернулась. Устало, как и всё сегодня.

— Не надо. Кровать большая. Поместимся.

Помолчала.

— Тут