Маскарад - Мелисса де ла Круз

Некогда особняк ван Аленов на углу Сто первой улицы иРиверсайда был одним из самых больших и великолепных домов во всем Нью-Йорке.Бесчисленные поколения семьи принимали здесь президентов, губернаторов штатов,иностранных сановников, нобелевских лауреатов, а в придачу — королей и королевГолливуда и калифов на час, представителей богемы, художников, писателей ипрочих творческих личностей. Ныне же дом являл собою лишь тень былого величия:у карнизов выщербились края, половину дома изрисовали граффити, крышапротекала, а по стенам змеились трещины, поскольку семейство уже много лет немогло поддерживать здание в должном состоянии.

Шайлер затащила дорожную сумку на крыльцо и позвонила вдверь.

Хэтти, бабушкина верная горничная, впустила ее в дом.

В гостиной было так же темно, как и при отъезде Шайлер;мебель стояла в чехлах. Много лет Шайлер с Корделией пользовались лишьчетвертью комнат большого дома — кухней, столовой и двумя спальнями. Все прочиебыли заперты. Шайлер приписывала это обстоятельство бедности Корделии. Еебабушка держала почти всю мебель в доме под чехлами; окна были завешанышторами, и целые крылья дома закрыты для входа.

В результате дом смахивал на старый, затхлый музей,заполненный древними экспонатами и дорогими произведениями искусства,запрятанными под замок.

Шайлер прошла в свою комнату. Бьюти встретила ее громкимрадостным лаем, и лишь тут девушка почувствовала, что она и вправду дома.

Теперь перед ней стояла единственная проблема: что надеть? Вприглашении было указано: мужчинам быть во фраках, женщинам — в вечернихтуалетах. Шайлер смутно припоминала, что Корделия готовилась к ежегодному балуЧетырех сотен и примеряла несколько бальных платьев от Оскара де ла Рента сдлинными, выше локтя, перчатками. Может, ей удастся отыскать что-нибудьподходящее в шкафу у Корделии?

Шайлер прошла в бабушкину спальню. Она не заходила туда стого рокового вечера, когда на Корделию напали. Ей страшно было находиться вэтой комнате и вспоминать, как она обнаружила бабушку в луже крови. Утешалолишь сознание того, что Корделия сумела пережить нападение и что удалосьдоставить достаточно крови Корделии в медицинский центр. Теперь она будетотдыхать до следующего цикла. Когда-нибудь Корделия вернется. Она не умерла.Серебряная кровь не сумела забрать ее.

— Вы что-то ищете, мисс Шайлер? — спросила Хэтти, заглянув вкомнату и обнаружив, что Шайлер стоит, подбоченившись, перед бабушкиным одежнымшкафом.

— Мне нужно платье, Хэтти. Для сегодняшнего бала.

— У миссис Корделии было много платьев.

— Ну да.

Девушка задумчиво передвинула несколько вешалок, оценивающеразглядывая висящие на них платья. Они были очень старомодными, с огромнымирукавами буф или с длинными басками. Некоторые вообще относились к временампрезидентства Рейгана и были сшиты по моде восьмидесятых — широкие плечи сподплечниками, соперничающие с нарядами, которые Нолан Миллер шил для«Династии».

— Но, боюсь, они не подходят.

— Еще есть платья мисс Аллегры, — сообщила Хэтти.

— Чьи — мамины? Платья моей матери по-прежнему здесь?

— Да, в ее комнате, на третьем этаже.

Ее мать выросла в этом же доме, и Шайлер не в первый разпожалела, что Аллегры нет рядом, чтобы помочь ей справиться с нынешнимипроблемами. Хэтти провела девушку наверх, на следующий этаж, и по коридору дозадней угловой комнаты.

Сердце Шайлер взволнованно забилось.

— Очень жаль мисс Аллегру, — произнесла Хэтти, отворивдверь. — В комнате все оставлено так, как было, когда ей исполнилосьвосемнадцать. До того, как она сбежала из дома и вышла замуж за вашего отца.

В комнате было безукоризненно чисто. К удивлению Шайлер невидно было ни паутины в углах, ни слоя пыли на вещах. Она думала, что увидитгробницу, мавзолей, а вместо этого очутилась в светлой, жизнерадостной комнатесо свежими итальянскими простынями на кровати и легкими белыми занавесками наокнах.

— Миссис Корделия всегда требовала, чтобы мы поддерживализдесь порядок. На тот случай, если ваша мать придет в себя.

Шайлер подошла к большому гардеробу и отворила одну издверок.

Девушка вытащила наугад вешалку. На ней обнаружиласьрубашка. Валентино, фасон примерно 1989 года.

— А у нее точно были бальные платья?

— Она выезжала на свой первый бал. Она была представлена набалу Четырех сотен, когда ей исполнилось шестнадцать. Платье шила Шанель. Онодолжно быть тут, в шкафу.

Шайлер терпеливо просмотрела все вешалки. Наконец в дальнемуглу гардероба она обнаружила черный чехол для платьев с вышитой эмблемой —сдвоенной буквой «С».

Девушка положила чехол на материнскую кровать и медленнорасстегнула его.

И восторженно ахнула. В чехле находилось безупречносохранившееся платье. Шайлер поднесла его к окну, чтоб получше рассмотреть.Платье было золотым, с открытым лифом и пышной юбкой со множеством складок.

Девушка приложила платье к себе. Оно подойдет ей. Она точнознала, что оно подойдет.

Когда Шайлер вошла в бальный зал «Сент-Региса», всеприсутствующие застыли. Она остановилась на входе, освещенная прожектором,плохо понимая, что ей следует делать дальше, а гости уставились на нее. Слышнобыло, как кто-то охнул. Джек Форс, например, не мог отвести от нее глаз.

Подобно почти всем присутствовавшим в зале, на краткий мигон поверил, что к ним вернулась Габриэлла, Аллегра ван Ален.