Прекрасный финал - Кира Воллеф

обсуждала с поварами расстановку столов и утвари, спорила с магами о системе вентиляции. Эдрис, наблюдавший за принцессой через очередной артефакт, только посмеивался. Девчонка вникала в каждую мелочь, словно от этого зависела судьба империи.

Когда строительство подходило к концу, советник решил лично осмотреть здание. Шаги гулко отдавались под высоким потолком. Через большие окна лился серый свет пасмурного дня, выхватывая из полумрака очертания печей и котлов. Пахло свежим деревом, известкой и какими-то травами, которыми маги протирали стены для защиты от плесени.

В углу кухни громоздились мешки с крупой и мукой — первые запасы для будущей столовой, подарок от наргольского принца. Рядом устроили небольшую кладовую с полками до потолка. На них уже стояли глиняные миски, простые, но крепкие. Такие не жалко будет заменить, если разобьются. Снаружи снова раздались крики. Кто-то швырнул камень в окно, но магический барьер отразил удар. Эдрис даже не обернулся, продолжая изучать помещение. Он уже знал, что местные не примут благотворительность просто так. Гордость — всё, что у них осталось, и они будут цепляться за неё до последнего.

Рей, склонившаяся над списком необходимой утвари, вздрогнула от шума. Но тут же упрямо поджала губы и вернулась к работе. За последние недели она научилась не обращать внимания на враждебность местных жителей. Эдрис неслышно приблизился к принцессе. Она как раз писала распоряжение о закупке половников и черпаков, самых простых, без узоров и украшений. Советник мысленно отметил, что девчонка быстро учится. Никакой позолоты, никаких вензелей — всё просто и функционально.

Выйдя из здания, Эдрис окинул взглядом хмурое небо. Скоро начнётся сезон дождей, а с ним придёт и голод. Обычное дело для здешних мест. Вот тогда и станет ясно, что перевесит: гордость или желание выжить.

* * *

Я устало вздохнула, прислонившись к прохладной стене спиной. Магия, несомненно, сильно облегчила мне работу — я почти не жалела о потраченных почти двухсот каэронов, которые запросили маги за работу. Зато теперь это здание хоть тараном бей, ничего ему не станется. Даже если моя идея не принесёт ничего, кроме разочарования, я уже договорилась, что его будут использовать сами жители в том качестве, в котором нужно будет. Хоть приют, хоть притон — всё на совести жителей, здание станет безвозмездным подарком.

Куда сложнее оказалось с наймом работников. Я билась почти две недели, стараясь уговорить людей работать здесь. И если бы не Вик, согласившийся первым, мне пришлось бы вставать к печам самой.

— Устала, принцесса? — Здравствуй, Вик. — Открыла глаза, отлепляясь от стены и улыбнулась грозному на вид мужчине. — Как сволочь устала. Но надо заканчивать. Завтра начинаем работу. — Не дело тебе самой за раздачей стоять, ой не дело. Но ты ж меня слушать не станешь, по своему сделаешь? — Твоя правда. Я для того и начала всё это, чтобы с людьми сблизиться. — Ох, порежут тебя, принцесса! Здесь люд злой, дикий. Жрут руки, что им хлеб протягивают, обижают тех, кто с добром к ним идёт. Поостерегись, послушай совета. Или хоть кольчугу под платье надень, от кривого ножа защитит. Молча кивнула, глядя на мужчину. Почему-то рядом с ним мне было уютно. И что больше притягивало в этом неказистом великане — его обеспокоенное ворчание или та строгость, с которой он подошёл к новому делу? Не знаю. Но Вик стал мне не только помощником, но и другом, если так можно назвать подчинённого.

Потерев руки и выбросив из головы дурные мысли, я взялась за подготовку к завтрашнему дню. Вик охотно помогал, перетаскивая тяжёлые мешки с крупами и мукой, чтобы было удобнее их считать. Через пару часов должны были прийти остальные повара, чтобы начать готовить.

* * *

— А чего их так много? — Голос от неожиданности дал петуха и мои слова услышал, казалось, каждый в здании. — Вик, у нас еды хватит? — Хватит. Мы ожидали меньше людей, но наготовили достаточно. Я сглотнула, оглядев толпу человек в сто, не меньше. Матери прижимали к себе детей, рвущихся к столам с хлебом. Мужчина смотрели с опаской, хоть и видно было, как им хочется есть.

Вздохнув, я набрала побольше воздуха в грудь и начала выстраивать людей в очередь. Слушались они, что примечательно, беспрекословно. Молча брали тарелки и ложки, вставали друг за другом, даже не пытаясь ругаться или спорить.

Я встала за стол, где разливали похлёбку и взяла черпак в руки. И только поэтому успела заметить, с каким подозрением смотрит один из мужчин в тарелку. Оглядев очередь, поняла, что детей и женщин согнали в конец очереди. — Эй, что за гляделки? — Вик нахмурился, сжав в кулаке поварёшку. — Чего зыркаешь? — Не ругайся, Вик. Это ожидаемо. Чуть неловко улыбнувшись стоящему передо мной мужчине, я тщательно перемешала похлёбку и, попросив тарелку, плеснула порцию себе. После чего не торопясь её съела до конца. Доедая последнюю ложку, я даже не заметила, как вслух произнесла собственные мысли: — Да меня во дворце хуже кормят… Если жители трущоб и удивились, то виду не подали. Но заметно расслабились, перестав коситься на еду. Детей и женщин тут же пропустили вперёд. Я только головой покачала. Ведь могла бы отравить хлеб, например. Или тарелки чем вымазать, оставив себе «безопасную». Но тут же потрясла головой, отбрасывая странные мысли.

Как и сказал Вик, еды хватило на всех, даже с учётом того, что в итоге мы раздали около двухсот порций. Хлеб даже ещё остался и его решено было оставить на завтра. Две женщины из толпы вызвались помочь с уборкой и я от удивления согласилась, хотя была договорённость с работниками.

— Ваше Величество… — Можно просто леди. — Я повернулась к одной из женщин, что подошла ко мне от стола и улыбнулась. — Вы что-то хотели? — Я… Можно мне пару кусков хлеба? Мой отец болен, он не может прийти сюда и поесть. — Понимаю, что прошу многого, но я хочу пойти с вами. Мне нужно удостовериться… — Леди, мой дом не то место, где вам может понравиться. Но я понимаю. Вы боитесь обмана. Так что прошу быть моей гостьей. Уборку закончили в рекордный срок — женщины оказались рукастыми и быстрыми, настолько, что Вик пригласил их работать посудомойками, пообещав зарплату в три зита за день. После чего, выслушав просьбу Норы, молча наполнил один из небольших котелков остатками похлёбки. Ещё один из поваров завернул в полотно хлеб, третий взял с собой несколько тарелок.

По пути к дому Норы мы раздали ещё пять порций старикам, которые едва могли двигаться, не говоря