По ту сторону рассвета. Книга первая. Тени сумерек - Берен Белгарион

— Чего радуетесь, остолопы, — пробормотал Фин-Риан, лихорадочно перезаряжая самострел. Это был северный самострел, тут нужно было крутить вороток, чтоб натянуть тетиву, и первый промах означал, что князю придется плясать на вершине, пока стрела не ляжет в желобок. На Фин-Риана орали, что он дурак и предатель, что он погубит князя, но тот не обращал внимания и только бормотал себе под нос:

— Манвэ, Фаррован-громовержец, помоги мне. Варда Светлая, Берайн, помоги мне. Ндар-охотник, помоги мне. Аидар, сердце битв, помоги мне…

За это время еще несколько человек успели выстрелить, но в начале захода стрелы не попадали в быструю черную тварь, а в конце стрелки боялись попасть в князя.

Наконец он перезарядил и поднял к небу свое оружие. Продолжая бормотать, прицелился, как показалось Гили, в Берена. Он знал, что Анардил отлично стреляет, но все равно закусил себе пальцы от волнения.

— Ндар, не знающий промаха, направь мою стрелу. Фаррован, поражающий зло, донеси ее. Берайн, Светлая, очисти мой взор…

Банг! Анардил опустил самострел — и все, подняв головы, ахнули: с обрыва, вереща и ломая крылья, катилась черная тварь, и крик ее был женским.

Берен исчез — видимо, побежал вниз.

Тварь упала среди камней, к ней побежали и столпились вокруг, так что Берену пришлось расталкивать их локтями. Он протолкался и увидел.

То и вправду была Тхурингвэтиль. Изломанная, но еще живая, она лежала среди камней, испятнанных ее кровью, и скалила зубы на толпу. Зубы ее остались зубами нетопыря но, когда она увидела Берена и заговорила, рот ее вновь сделался женским.

— Все-таки не достала тебя…

Берен бессознательно дотронулся до разорванного когтями левого плеча и она, заметив это движение, усмехнулась.

— Финрод умрет, — прошипела она, сделав движение к Берену.

— Принесите мне меч, — приказал он. Руско побежал за оружием.

— Ты поднимешь меч на женщину? — усмехнулась она.

— Ты не женщина.

— У тебя и с женщиной неплохо получилось, — Берен с удивлением обнаружил в этой толпе Даэйрет и двух ее стражей. Видимо, им так хотелось поглазеть на убитую тварюку, что они приволокли девчонку с собой.

Берен оттолкнул тех, кто стоял между ним и девчонкой, взял Даэйрет за шкирку и подтащил к Тхурингвэтиль, медленно принимавшей людской облик.

— Смотри, — прорычал он, чуть ли не носом тыкая юную оруженосицу аст-Ахэ в крыло нетопыря, медленно сжимающееся до человеческой ладони. — Смотри, кто служит твоему… Учителю!

— Ты все равно хуже любого чудовища! — провизжала она. Берен оттолкнул ее прочь.

Руско принес меч — тот самый, с рудников, кривоватый, как у орка. Берен терпеть его не мог, но Дагмор могли доставить только Бретильские Драконы, а до тех пор приходилось биться этим.

— Хотела бы ты перед смертью примириться с богами? — спросил Берен, обнажив лезвие.

— Хотела бы я, чтобы воды поглотили Валинор, — Тхуригвэтиль плюнула в Берена кровью. — Хотела бы я сожрать тебя заживо, медленно, по кусочку. Хотела бы я, чтобы вся болдогова орава имела твою эльфийскую потаскуху по три раза в день каждый. Вот чего я хотела бы.

— Тогда погибай без прощения и возжигания, — Берен дал знак положить Тхурингвэтиль шеей на камень и отсек ей голову.

В тот миг, когда голова ее слетела с плеч, тело окончательно преобразилось в эльфийское, а кожистые крылья стали кожаным плащом тончайшей выделки. Толком не зная зачем, Берен выдернул из-под нее плащ и, сложив его, перекинул через руку — и вдруг тело вновь начало меняться — словно разом проходили для него все те годы, что оно должно было провести в земле: ссыхалась плоть, трескалась кожа, ввалились и высохли глаза, губы раздвинулись в вечном оскале. Не прошло и минуты — а перед глазами изумленно умолкших горцев лежал старый иссохший труп.

— Сожгите это, — велел Берен, поворачиваясь к телу спиной. — Завтра мы снимаемся и идем к долине Хогг. Ждать больше нечего.

* * *

Финрод сопротивлялся, когда за ним пришли — понял или почувствовал. Поэтому его избили, хотя Гортхауэр этого еще не приказывал. Порой, осознав свою обреченность, узники с визгом кидаются на палачей, а дикий страх удесятеряет их силы. Но в этом случае сопротивление было обдуманным, рассудочным — видимо, эльф надеялся, что его приведут в непригодное для допроса состояние; или сопротивлялся из принципа — и, надо сказать, заметил Готхауэр, здесь был свой резон: если бы каждого узника приходилось выволакивать из камеры с таким боем, в тюремщики никто бы не торопился.

Уже закованный в цепи, уже усаженный в жутковатого вида кресло, с руками, упрятанными в нечто, очень похожее на латные перчатки, Финрод был снова спокоен, холоден и тверд. Алмазная броня аванирэ защищала его сознание.

— Ты всегда был хорошим игроком, Атандил, — майя уселся в кресло напротив. — Жертвуем короля, проводим в короли рохира и захватываем башню. Именно этого ты хотел с самого начала?

Финрод промолчал.

— Ты знал, что этот человек предаст тебя? Или он преподнес тебе такую же неожиданность, как и мне, Инголдо? Нет, не думаю, чтобы у него хватило ума составить такой план. От начала и до конца это твоя работа. Узнаю руку, привыкшую создавать безупречные формы. Руку ваятеля.

Эльф, прикованный к креслу, вскинулся и дернулся в ремнях — охватившее его руки приспособление на подлокотниках пошло в ход. Орк-подручный повернул пока только один рычаг.

— Я и не думал, что можно обмануть осанвэ. Я хочу знать: как вам это удалось?

Молчание.

По кивку хозяина орк пустил в ход второй рычаг… Третий, четвертый, пятый…

Глухой скрип ремней в такт рывкам. Молчание.

— Кто-нибудь поддержит Берена или нет? Кто это будет? Нарготронд? Фингон?

Ни звука.

— Или же это в самом деле выходка сумасбродного князька? Но не мог же я так ошибиться. Ты ему был дороже почти всего. Разве что эльфийская красотка волновала его сильней. Так что же?

Щелчки рычагов, лязг цепей — ни крика, ни стона.

— Как вы сумели обойти осанвэ? Только это, Финрод — и я прикажу прекратить.

Молчание.

Прошло еще немного времени. Несколько коротких отрывистых стонов — вот и все, что он услышал. Гортхауэр был не новичком в таких делах и знал, что Финрода будет проще заставить кричать, чем говорить. Он подал знак палачу прекратить, встал, обошел кресло, встал за его спинкой, облокотившись, скрестив руки у эльфийского короля над головой.

— На что ты рассчитываешь, Инголдо? На свое мифическое Спасение? Или на просто отряд под командованием Берена? Он бросил тебя, нолдо. Он тебя предал. Использовал в своей игре как разменную фигуру — и нарушил наш договор, забыл о тебе ради своего овечьего княжества. Он не придет. А если придет — я все равно убью тебя раньше. Или… — он бросил камешек наугад, — вы с Фингоном считали, что эти пастухи свяжут боем армию «Хэлгор», пока я буду перебираться через Топи? Армия «Хэлгор» разбросает их по кочкам. Говори, Инголдо. Говори, каким способом вы смогли обойти осанвэ.