Неназываемый - Игорь Воробьёв

class="p1">Элементаль ответил, вновь ударив плута кулаком, но в этот раз Люпа грациозно увернулся и опять резанул по фигуре мечом, нанеся ей ещё 7 урона и оставив монстра в одном ударе от гибели.

Элементаль справа выбрал своей целью меня и, подплыв поближе, попытался ударить кулаком, к счастью промазав. В ответ я от всей души огрел его посохом. Опять 10 очков урона, 18/28. Монстры действительно не очень хорошо атаковали стоящие на земле цели, отметил я. И если бы мы не добрались до этого островка, нам бы пришлось очень худо… как там Люпа держится-то после такого удара.

Ванорз вновь выстрелил в левого элементаля, в этот раз только тремя стрелами. Две первых просвистели мимо, но третья опять попала в голову, удачно нанеся 18 очков урона. Монстр распался на ходу, окатив дварфа волной. Завопив от ярости, Гильт шагнул вперёд и нанёс атакующему меня элементалю два удара своим боевым молотом, попав тому оба раза по спине. Меня окатило волной, и когда я проморгался и посмотрел в системное окно, то увидел, что его удары нанесли 10 и 8 урона соответственно, упокоив эту ожившую воду.

Оставшийся элементаль снова крайне удачно атаковал плута, попав тому в грудь с такой силой, что Люпа отлетел назад и растянулся на камнях. 12 очков урона! 17/37 — у плута осталось меньше половины его шкалы жизни!

Открывшимся окном воспользовался Ванорз и всадил в грудь женской фигуре свою стрелу, заставив её рассыпаться брызгами. «700 очков опыта» — успел я отметить, бросаясь к Люпе.

— Ты как? — плут уже поднимался и оттолкнул мою протянутую руку.

— В порядке, — глухо ответил он, разматывая ткань на своём лице, и я с ужасом увидел, что оно всё залито кровью. К тому же Люпа хрипло дышал, хлюпая больше обычного, наверняка последний удар сломал ему пару рёбер.

Плут снял с пояса одну из склянок, вырвал зубами затычку и залпом выпил её содержимое. Мне показалось, что его тело на мгновение озарило вспышкой мягкого жёлтого света, кровь исчезла с лица, и надсадный хрип тоже как будто прекратился. Зелье восстановило ему 14 очков здоровья, подняв шкалу жизни до 31 из 37. «Странно, — подумал я, — со мной такого не происходило, а чтобы затянулась рана от крита, мне пришлось заливать зелье прямо в неё… Баги?»

— Чего уставился? — зло буркнул Люпа, с сожалением осматривая запачканную кровью тряпку и запихивая её под свой кожаный нагрудник. — Система написала, что бой окончен. Так что я пошёл обыскивать «святилище», а вы осмотрите статую… скорее всего, ключ к тому, как попасть в локацию с артефактом, находится где-то там.

Не дожидаясь ответа, плут пошлёпал к стене, внимательно присматриваясь. Мы же приблизились к статуе. Вблизи я смог убедиться, что лицо этой статуи было очень похоже на лицо той, что стояла на площади Дифуса. Скульптура располагалась на массивном постаменте почти в полметра высотой, и Гильт незамедлительно стал его осматривать. Мы с Ванорзом медленно обошли статую вокруг, но я не увидел ничего, что могло бы привлечь внимание.

— К ней устремивши свой взгляд, — внезапно сказал эльф, встав за спиной статуи и протягивая руку в том же направлении, куда были вытянуты руки фигуры. Судя по его отстранённому взгляду, он сверялся с картой. — Ты заметил, что смотрит статуя вовсе не на вход?

— Думаешь, она указывает направление к заколдованной локации? — поинтересовался я.

— Скорее всего, — кивнул следопыт. — Святилища три, вот тебе и триангуляция…

— А что насчёт способа проникнуть туда? — всё это казалось мне слишком простым.

— Учитывая уровень сложности, — пожал плечами эльф, — предполагаю, что надо коснуться всех трёх статуй и активировать их, тогда вход в последнюю локацию откроется. Иначе нам хватило бы только двух направлений, чтобы найти её местоположение.

Всё ещё продолжая говорить, Ванорз прикоснулся к статуе. Ничего не произошло.

— Не сработало? — поинтересовался Гильт, с любопытством следя за нами.

— Не понятно, — пожал плечами эльф. — Кстати, Безымянный, мне выскочило уведомление о стационарной точке воскрешения. Это весьма удобно, попробуй докоснуться.

Я кивнул и, следуя совету Ванорза, прикоснулся к скульптуре. В тот же миг острая боль пронзила меня с головы до пят. В глазах померкло.

Глава 9

Сознание возвращалось медленно. Боль прошла, но во всём теле оставалось какое-то тягучее ощущение тяжести. Постепенно стало проясняться зрение, словно из тумана выплывали отдельные предметы, и я обнаружил, что стою посреди большого шатра, залитого ярким солнечным светом. В нескольких шагах от меня перед мольбертом сидела на табурете симпатичная эльфийка и что-то увлечённо рисовала на холсте. Она была облачена в странные доспехи светло-зёлёного цвета, но я не мог разобрать, из какого именно материала была изготовлена эта броня. Отдельные её детали выглядели, как элементы тяжёлых доспехов, но в то же время казались весьма тонкими и лёгкими. На груди девушки был заметен амулет в виде золотистого листка сложной угловатой формы. За спиною у неё располагался полог входа в шатёр, по обе стороны которого стояли рядком зелёного цвета каплевидные щиты, с такими же листками, изображёнными по центру.

Я хотел пошевелиться, но вдруг понял, что не могу контролировать своё тело… да и воспринималось оно как-то необычно. Пытаясь разобраться в этих странных ощущениях, я со всё нарастающим беспокойством осознал, что в голове моей как будто присутствует посторонний, чужой разум. Мои собственные мысли всё ещё текли вяло и заторможено, как после контузии, — какие странные ассоциации, — при этом отчётливое ощущение чего-то чужеродного, не моего, неотступно сидело у меня в голове. Я мог отчётливо понимать эти мысли, словно они были моими, но не мог повлиять на них, отбросить и думать о чём-нибудь другом, как будто их навязал мне кто-то посторонний. И чем больше я к ним прислушивался, тем больший ужас охватывал меня, ибо я начинал осознавать, что в моей голове имелись мысли и ещё кого-то третьего, заглушённые, почти на уровне эмоций, как размытый второй план на картине… и они не принадлежали мне, но и не были похожи на те чёткие чужие мысли, которые я мог слышать с такой же лёгкостью, как свои собственные.

Нарастающую панику оборвали слова, произнесённые мелодичным женским голосом, причём раздавались эти слова из моего рта:

— Зачем всё это нужно, Миель? Мне, конечно, нравится, как ты рисуешь… но не слишком ли фанатично