Фрейлина. Предотвратить - Тамара Шатохина

- Собирайтесь, мы выезжаем немедленно.

- Я задала вопрос! Какого черта… ger Ludwig?! Или вы умеете изъясняться исключительно командами? Где мой муж, что с ним? – несло меня на нервах.

- Да неужели? – смотрел на меня мужчина с издевкой, - тревожитесь? И не напрасно – Фредерик ранен, но нетяжело, не тревожьтесь так. Я не за этим здесь, вас желает видеть король.

- Да срать мне… - пробормотала я по-русски.

- Повторите!

- Да неужели? – возвратила я реплику, - вы понимаете по-русски? Не понаслышке знакомы со Старо-Смоленской дорогой? Нетяжело ранен – странные слова для отца. Вам ли – человеку военному, не знать, что и царапина может стать смертельной? Даша! Собирай свои травы, мы выезжаем, хозяин ранен, - развернулась я к своим покоям.

Зависеть от дурака – днище, а если жизнью зависеть…

- Вначале в Штутгарт! Необходимо иметь при себе парадное платье, – рыкнул опять мужчина.

- Не рычите на меня! – ответила я в том же духе, прикрывая за собой дверь: - И срать мне… идиот… – закипали на глазах бессильные слезы.

- Всё свое собирать? – не понимала Дарья.

- … на твоего короля. Какое парадное? Ночь на дворе скоро… король идиот – ночью принимать? – шептала я себе под нос, - бери одну смену одежды и все, что нужно для обработки ран, для раненного. Я соберу себе необходимое сама… скорее, Даша. Он на лоскуты нас сейчас порвет. Провонялся весь потом, лошадью… Как же – нетяжело!

Что нужно от меня их королю я, кажется, знала и… ну вот никакой срочности!

Но так относиться к своему ребенку?!

Глава 10

Проходя к выходу из дома с небольшой сумой в руке, я шлепнула ее на пол рядом с Эльзой, то ли провожающей нас, то ли просто отслеживающей происходящее. Все так же робко пряча руки под передником, она жалась у выхода.

Через распахнутую настежь входную дверь уже привычно пахнуло влажной свежестью. Приближаясь издалека и все громче барабаня по листьям, нарастал шум очередного дождя.

У дома стоял экипаж с двумя свечными фонарями, установленными по обе стороны от сиденья кучера. Сам он, укрывшись накидкой с капюшоном, крепил к задку кареты и укутывал провощенной тканью небольшой сундук с моими и Дашиными вещами. В свете каретных фонарей уже видно было, как падают первые крупные капли, постепенно превращаясь в дождь.

Потерла лоб рукой… что-то я хотела, что-то крутилось… А! Вспомнила:

- Скажи… прошлый год был таким же дождливым?

- Господь наказывает нас, грешных, - тоскливо перекрестилась она на свой манер.

- И картошка сгнила. То есть – фитофтора ее побила, - пробормотала я, соображая: - А сколько стоит мера картофеля?

- Метц? Один серебряный грош, фрау Таис.

- А какой здесь средний заработок у мужчин… за день, к примеру?

- Так смотря какая работа…

- Хорошо, ладно… Даша! Ты скоро?! – позвала я.

- На фабрике в городе серебрушек десять выходит, - с сомнением вспоминала Эльза.

- Хозяин дает тебе денег на хозяйство? Прикупи круп – сколько станет. Картошка сгниет вся, полагаю. Не закупай на зиму оптом… то есть – много. А каша еда сытная. Даша?!

- Да как же не закупать? Уже на Святого Бартоломея выбирать станут, - растерялась Эльза.

- Считай - выброшенные деньги, все равно сгниет и очень быстро. Бери крупу, голод не спросит, что нравится больше. Зерно тоже, полагаю, сопреет в дожди, если не хуже - спорыньей пойдет... Мукой бы вам еще запастись, Эльза…

В довольно просторной карете молча ждал нас мрачный родственник мужа. Мы с Дашей уселись напротив, и я с благодарностью отметила, что сидим мы по ходу движения – с недавнего времени карет я откровенно побаивалась.

- Простите мой тон, ger Ludwig, - сочла необходимым извиниться, - он вызван беспокойством. Мы не выбираем – тревожиться или нет, это происходит само собой и контролю не подлежит. В какую часть тела ранен Фредерик? Как это случилось и когда, как давно?

В полумраке кареты, при свете затухающей свечи выражения лица мужчины ясно видно не было, но голос его был недовольным.

- Сабельный удар по предплечью, ничего серьезного полагаю…

- Полагаете? – удивилась я, - но точно не знаете. Когда это случилось, где он сейчас?

- В расположении полка, под присмотром врача. Вам не об этом надлежит беспокоиться.

- Полагаю, вы об аудиенции? Там ничего страшного не случится, мне зададут несколько вопросов, я отвечу на них и это все. А мы сможем проведать Фредерика, это по пути? Подумайте сами – он не явился за мной, оставил на постоялом дворе. Так ли несерьезна его рана?

Дебаты затянулись… довольно вялые. Полагаю, мужчина просто засыпал, а я не давала, продавливая свое решение.

Грубостей себе больше не позволяла, уговаривала мягко, приводила серьезные доводы, привлекая Дашу и расспрашивая ее заодно о методах лечения рубленных ран.

И только сейчас начинала понимать, что все время здесь занималась откровенной ерундой, а нужно было обставляться изо всех сил – на такой вот или подобный случай.

Сейчас у нас не было стерильного перевязочного материала, только чистая простыня, стиранная непонятно чем и как. Я больше, чем уверена была – инструменты, если они у Даши и имелись, тоже не обработаны, как положено. Мало соображая в медицине, я точно знала, что успешность лечения ран во многом зависит от стерильности перевязочного материала и инструментов.

В темноте мы ехали почти шагом. Фонари, довольно яркие - с зеркальными отражателями свечного пламени, позволяли лошадям и кучеру видеть совсем мало – только куда ступать. Постепенно дождь стихал, легкая качка убаюкивала…

Сереющий рассвет застал нас среди городских улиц, застроенных очень плотно, почти без промежутков. Меня разбудил цокот подков по мощеной булыжником мостовой.

Это и еще ширина улицы, а также парадность прилепленных друг к другу разноцветных фасадов, дала понять, что плевал свекор на мои доводы – мы в Штутгарте. Его приоритеты я то ли не понимала… то ли действительно