Будьте моим эльфом - Екатерина Сергеевна Бакулина

ты вступился, не говорила тебе прямо: «Иди, убей моего мужа», но она точно просила о помощи, она жаловалась тебе на жизнь. Либо, допускаю, на твоих глазах произошло то, что могло реально угрожать ее жизни, так, что ты понимал — если не вмешаешься, она серьезно пострадает.

Эльф скрипнул зубами.

— Нет.

И даже почти дернулся встать, но все же остался.

— Не дергайся, — холодно сказал Арчибальд таким тоном, что сложно не послушать. Профессионально. — Хочешь, я скажу, почему ты отказываешься говорить? Потому что если признать, что она просила, то вина ляжет и на нее тоже. Она пострадает. Или по закону, как соучастник, или от родственников мужа, которые не простят. Ей придется отвечать, — он поднял брови, выдержал небольшую паузу. — Есть принцип — если помогаешь, то помогай до конца. Поэтому ты берешь ответственность на себя. Нечестно совершить такое, а вину спихнуть на других. И да, думаю просьба была не вполне прямой и явной. Но посыл был. И главное — была вполне серьезная угроза ее жизни. Она боится говорить об этом, потому что не хочет неприятностей. Ее семья не защищает ее. Так проще.

Эльф слушал, и его лицо каменело все больше.

Все же, он для себя уже решил.

— Вы сказали, что можете перебросить меня в Этен-Мин, — сказал тихо. — Сколько это будет стоить?

Арчибальд усмехнулся. Голову чуть на бок склонил, разглядывая эльфа.

— Шестьсот.

Ничего себе!

— Почему так дорого? — возмутилась я. Не выдержала.

Арчибальд широко и снисходительно улыбнулся.

— Это серьезный расход энергии, слишком большое расстояние. Потом заряд артефакта придется восстанавливать. Это не просто. Так что за все нужно платить.

Я повернулась к бабуле — ну хоть ты то…

— Девочка моя, — сказала она, — я не для того столько лет училась магии, чтобы делать такое бесплатно. И я вполне согласна с ценой, это разумно.

И даже для меня?

Но что-то подсказывало, тут даже не в деньгах дело. Они оба пытаются склонить эльфа к принятию другого решения.

— У меня нет таких денег, — мрачно сказал эльф. — Но есть лошадь. Если вы согласитесь взять лошадь в счет…

— Триста, — сказал Арчибальд. — За лошадь я дам триста, мне ее еще думать куда пристроить. Остальное возьму деньгами.

Эльф с усилием сглотнул.

— Хорошо, — кивнул он, и на меня больше старался не смотреть. — Я согласен. Тогда послезавтра… Я завтра отработаю последний день по договору, а потом буду свободен. И как раз останется еще день на то, чтобы сбежать.

— Хорошо, — как-то очень довольно согласился Арчибальд, бабуле подмигнул.

Словно все так, как они тут и задумали.

Что ж, возможно, для Исилендила это действительно лучшее решение.

Последний день.

Только я вдруг поняла, что не хочу расставаться… вот прямо сейчас не хочу. Я все надеялась, у нас еще будет время. Не могу объяснить зачем, никаких планов у меня не было… Но просто. Я не готова так быстро расстаться.

И этим вечером мы снова лежали с Исилендилом рядом, повернувшись друг к другу спиной. Удивительным образом эльф больше не мешал мне, наоборот, когда он рядом — было спокойнее. Я слушала его тихое дыхание.

И тоже не спал.

После разговора с Арчибальдом он как-то помрачнел, посерьезнел. Хотя, казалось бы, для него это шанс. Он может скрыться от преследователей. Да, никаких гарантий, но это куда лучше, чем пытаться сбежать от них своими ногами. Еще недавно он шел пешком, почти без гроша в кармане, а тут… Это ведь хорошо? Его положение точно улучшилось.

Только вид у эльфа такой, словно он совсем не рад.

Его дыхание…

Не знаю зачем, но осторожно потянулась, коснулась ногой его ноги.

Поймала себя на том, что хочется прижаться. Это так… иррационально почти.

Он чуть вздрогнул. Повернул голову ко мне.

Я вдруг на мгновение испугалась, что он сейчас кажет, чтобы я не мешала ему, не лезла.

— У тебя ноги такие холодные, — совсем тихо сказал он. — Замерзла?

Нет… Нормальные у меня ноги.

— Немного, — так же тихо сказала я. Сердце замерло.

— Давай погрею?

И повернулся ко мне окончательно. Пододвинулся ближе. Ноги мои… ступни поймал и спрятал, прижал между своими. Так теплее действительно. Осторожно обнял.

Это было так…

Я в ответ пододвинулась к нему ближе, прижимаясь спиной к его груди.

Так странно…

И хорошо.

А у него тоже сердце быстрее колотится.

И я не знаю, что сказать.

Его дыхание мне в затылок, а потом он носом, губами моих волос касается.

Я не хочу, чтобы ты уезжал.

— Я бы очень хотел остаться, — шепотом сказал он. — Но почти уверен, что договориться не удастся. Ничего не выйдет. И велика ли будет польза, если меня убьют у тебя на глазах? И хорошо если здесь, сразу, а если потом? Если за мной придут через неделю, месяц? Год. Кто знает. Они ведь все равно придут, рано или поздно. Что здесь, что в Ардане, что в Этен-Мине. Арчибальд прав, эльф всегда найдет эльфа, если захочет. Зачем втягивать в это тебя? Лучше уйти сейчас.

— Ты словно оправдываешься. Да, я согласна, все так.

Он фыркнул.

— Оправдываюсь. Пытаюсь найти оправдание себе. Но мне постоянно кажется, что я просто трус.

— Вот уж глупости! — я попыталась повернуться, но он крепко обнимал, и вышло только повернуть голову к нему. — Трус никогда бы не сделал того, что сделал ты.

— Я убийца, Ванесса. Я убил своего соседа. Так было проще, чем пытаться доказать его вину. Я пошел по легкому пути.

— Зная, что тебя ждет.

— Да, — он пожал плечами. — Но тогда я не думал о наказании. Просто сделал это.

Вдруг подумалось…

— И что она? Та женщина. Она была благодарна?

Эльф усмехнулся.

— Она сдала меня властям. Сразу. Я ее понимаю, в целом. Она боялась. Боялась, что обвинят ее, что ее тоже признают виновной. Она жила в страхе годами и тут… испугалась, что станет хуже. Ее муж вечно говорил ей, что она виновата во всем. Сначала она пыталась спорить, потом… Потом стала верить. Сложно не начать верить, когда тебе каждый день долбят одно и то же. Сломалась. Мне нужно было вмешаться раньше, я все видел. Но у нас не принято. Это не мое дело…

А потом сломался и он.

— Это все неправильно, — сказала я, понимала, что начинают подрагивать губы. Почти до слез.

— Все вышло, как вышло.

— Нет… — я все же шмыгнула носом. — Неправильно, что наказание несешь ты.

— Это правильно, — мягко сказал он. — Я совершил убийство. Это преступление. А преступление не может отстаиваться безнаказанным. Это нельзя прощать.