Формула власти. Новая эпоха - Анастасия Поклад

обещает Наргелиса больше для порядка. Сама она в жизни никого по-настоящему не пытала. Да и начальство пока не одобрит. А вот доставить девчонку в Мавин-Тэлэй, предварительно выбив из нее угрозами все, что только можно…

Но юной Климе это, конечно, невдомек. У нее свои аргументы.

— Если я умру или сойду с ума, родится новая обда, и все начнется сначала. Только ей может повезти больше, чем мне, и родится она на ведской стороне. Или в горах. Знаешь, как горцы скучают по обде? Они до сих пор проверяют всех детей на талант.

И откуда она всего этого набралась?! Наргелиса вспоминает про ведского колдуна, тоже совсем мальчишку, которого ловили по всему Институту, но так и не нашли. Наверняка обда постаралась. Может, от него она и узнала все это?

Нет, не сходится. Ее организация (из которой еще не поймано ни одного человека, вот позорище!) существует давно. А что если девчонка всегда имела связь с Фирондо? Но как? И через кого? Она даже дома была всего раз за учебу!

— Есть множество мучительных пыток, которые совершенно не угрожают жизни и рассудку.

Черные глаза вспыхивают, и в них начинает ворочаться что-то такое, чему Наргелиса не может дать названия. Какая-то необъяснимая, первобытная жуть, от которой даже горло перехватывает…

С зубками обда. Пощечина ее образумит.

Правда, не до конца. Гонора только больше стало.

— Когда я приду к власти, ты лишишься руки, которую посмела поднять на обду.

Она еще и угрожает! Наргелисе смешно. Нет, конечно, хорошо держится для ее незавидного положения, но зачем опять из себя дуру строить? Или она всерьез верит в то, что говорит?

— …Совсем скоро в моих руках будет весь Принамкский край.

Да, похоже на то. Эти стукнутые об тучу, которые верят обде, форменные фанатики. А Клима — самый главный фанатик среди них.

— Совсем скоро ты предстанешь перед наиблагороднейшим, маленькая хамка, и он решит твою судьбу. Я бы на твоем месте хорошенько покаялась, ибо участь тебя ждет незавидная.

— Ты никогда не будешь на моем месте, — и опять скалится, тараща глаза.

Да уж, Наргелисе и в голову никогда не придет так марать идеалы Ордена. Обды… какая разница, что они правили прежде! Они утратили это право, и надо смириться, идя вперед, а не пытаться возвратить насквозь прогнившие беззаконные порядки.

Почему Ченара этого не понимает?

— Ты не выйдешь отсюда на свободу, обда. Ты будешь гнить в тюремных застенках всю оставшуюся жизнь. Долгую, не спорю, Ордену ни к чему лишние хлопоты, но — невыносимую. Ты не сойдешь с ума, не такой ты человек, но изведешь себя ненавистью и бездействием. Однако если присмиреешь, наиблагороднейший может смилостивиться и разрешить тебе принести хоть какую-то пользу.

— Ты что, пытаешься меня перевербовать? До чего же идиотская затея.

— Сейчас да. Но я погляжу, как ты запоешь лет через десять…

— Не поглядишь. Через десять лет у тебя уже не будет руки, языка и, думается, жизни. Ты ведь не надеешься, что я оставлю тебя в живых? Тебе не место в моей стране. И тем, кто предан Ордену — тоже.

Наргелисе делается противно. Какое будущее может быть у страны, где правит озлобленный звереныш с манией величия?

— Откуда в тебе такая жестокость, Ченара?

— Ты же помнишь, госпожа наставница: я всегда была прилежной ученицей. Даже пошла немного дальше. Нравится, правда?

Она что, на саму Наргелису намекает? Пытается оправдать себя в своих же глазах? Что за чушь! Наргелиса и близко на нее не похожа. Да, ей приходилось убивать, лгать, льстить, порой даже подсиживать коллег. Но никогда она не думала о том, чтобы перекроить государственный строй по своему желанию. Наргелиса не считала себя безупречным человеком, но до этого мерзкого создания ей точно далеко. Руку отрубить, язык… Откуда столько фантазии?

Но не только малолетняя обда умеет фантазировать.

— Десять лет, — повторяет Наргелиса. — Ты будешь молить о пощаде и выложишь все, лишь бы твои страдания прекратились, лишь бы кто-нибудь выдрал, пусть и с мясом, вросшие в запястья кандалы, лишь бы твои глаза увидели хоть лучик солнечного света…

— Пять лет. И я публично казню тебя на главной площади Мавин-Тэлэя. Отрублю руку, язык, а если сумеешь меня умолить — и голову. Пари?

Тогда, в подвале Института, Наргелиса только посмеялась над ее словами. Чуть позже, когда обда со своей шайкой раскроила тяжеловиком окно — подумала, что дело будет сложным, и наиблагороднейшему рано докладывать об успехе. Год спустя, когда разведка донесла, что в Фирондо не приняли обду, Наргелиса ощутила смешанные чувства. С одной стороны, радость, что девчонка провалилась. С другой — понимание. На месте Артасия Сефинтопалы Наргелиса тоже ни за что не доверила бы власть стукнутому об тучу ребенку с замашками палача. С третьей стороны, отказ Фирондо поставил орденскую разведку в тупик. Если веды не замешаны в становлении новой обды, то как же тогда она вообще появилась? Или, что уж совсем глупость, имеет место пресловутое благоволение высших сил? Если высшие силы благоволят этой девчонке, то Наргелиса отныне будет поклоняться Небесам. Она, в конце концов, на восьмую часть сильфида.

Но когда обда сумела сговориться и с сильфами, Наргелиса вовсе перестала понимать устройство мироздания. Перед ее глазами до сих пор стояла нескладная девчонка в горчично-желтой форме, полная дурного гонора, мелочных обид, злобы на весь мир и желания доказать свою исключительность. Как к такой пришли сильфы — непонятно. Наверняка их Небеса недоглядели.

Потом пал Фирондо, а затем Гарлей. Слушая доносы о деяниях обды и ее армии, Наргелиса не могла отделаться от мысли, что не верит. Или девятигодка Клима Ченара и впрямь чуть поумнела с возрастом, или высшие силы спохватились и подменили маленькую стерву кем-то другим.

Прошло уже три года из обещанных Климой пяти. И ее угроза в подвале Института больше не казалась Наргелисе совсем невыполнимой. Нет, Орден, конечно, победит, потому что иначе невозможно и вообразить, но сторонниками обды кишит весь Кайнис. И если девчонке вздумается припомнить старые обиды, то бывшую наставницу дипломатических искусств не спасет кинжал под подушкой.

* * *

Ночью Юра так и не сомкнул глаз. Сперва он продумывал отчет для начальства, потом глядел из чердачного окна на проявившиеся звезды и думал о Даше. Интересно, если, как утверждают люди, звезды и впрямь не иллюзия, а существуют на самом деле, подвластны ли они Небесам? И если да, то, может, где-то там, среди сияющих точек, блестит и Дашина улыбка? И если Тенька, этот стукнутый