Тень Великого Древа - Роман Евгеньевич Суржиков

его радости. Перескочив на безлюдную гору, он рассмеялся от души. Идеальный исход, лучше нельзя придумать! Адриан не вмешается в битву, но поможет самим своим присутствием. Он, как пробка, запрет Ориджинов с юга, и не даст им ни призвать подкрепления, ни сбежать из Первой Зимы. Это значит, город неминуемо падет, а все, кто выживут, попадут в плен к Шейланду. Все, включая Минерву, Натаниэля и Десмонда! А также имперскую казну и регалии владыки.

Натаниэля Виттор отдаст Паулю – как награду, если тот хорошо послужит в битве. Старого Десмонда прикажет казнить, коль скоро каменная хворь не справилась с делом. Телуриан, Десмонд и Айден Альмера видели, как Виттор помирал от страха, стоя на коленях. Двое уже подохли, третий – на очереди. А когда Адриан придет за своими регалиями – граф выстрелит ему в лицо. Поскольку, тьма сожри, Адриан тоже был среди тех, перед кем Виттор стоял на коленях!

Пока Избранный говорил, подошел Флеминг с аббатом и присоединился к слушателям.

- А как вы поступите с Минервой? – позволила себе вопрос Хаш Эйлиш.

Граф лучезарно улыбнулся:

- Как нужно поступить с молодой, привлекательной и незамужней императрицей? Ответ представляется совершенно очевидным!

- Боги обручили вас с леди Ионой, - отметил аббат.

- К несчастью, моя душенька разорвала узы клятвы, когда предала меня. Я дам ей увидеть мертвые тела родни, а затем отпущу на Звезду. И, будучи вдовцом, смогу подумать о повторном браке.

- Послушайте, милорд…

Джо хотел сказать: Иона уже мертва, но отчего-то не решился. Взамен свернул на другое:

- Не слишком ли вы рисковали собою?.. С Адрианом, наверное, были гвардейцы. Они могли внезапно нанести удар…

Виттор хлопнул его по плечу:

- Тут самая соль! Об этом главный мой рассказ, а Адриан – дело второе. Слушайте же!..

Если не считать полета в гости к Павшей, поход в Майн был самым дальним странствием Виттора Шейланда. Вместе с переговорами он занял полдня, и граф успел проголодаться. Можно было поспешить обратно в Лид, но это скомкало бы удовольствие. Вершины гор идовски красивы, полюбоваться бы ими спокойно, на полный желудок. И тут мелькнула мысль: а что, если зайти куда-нибудь на обед? Майн забит людьми Адриана, не стоит попадаться им на глаза. Правда, можно прыгнуть в хутор на каком-нибудь холме, куда искровики не добрались. Однако там будут люди, больше того – северяне, а граф придет один, без верных солдат. Да, ему уже случалось воскреснуть, Абсолют вытащил его из небытия. Но процесс умирания был весьма мучителен. Если этим крестьянам придет в голову забить Виттора камнями или лопатами – он вернется к жизни, но прежде испытает сильную боль. Еще вчера это остановило бы его…

Теперь стало иначе. Виттор даже закрыл глаза, чтобы сполна ощутить перемену. Только что он стоял рядом с гвардейцами врага – и не дрогнул! Прыгал с вершины на вершину, шагал по ледникам – без боязни упасть! Три месяца прошло с того дня в Уэймаре, и тело привыкло владеть Абсолютом. Каждая жилка и косточка Виттора уверовала в свою неуязвимость. Он изгнал из себя страх! Дивная свобода вскружила голову. Теперь можно все. Абсолютно все – согласно имени Абсолюта!

Правда, к северянам он все же не пошел – не стоило совсем отвергать осторожность. Воспользовался близостью границы Южного Пути, сделал несколько десятимильных шагов – и очутился на родине Джоакина. Там он и выбрал место для визита.

То был поселок горняков, приросший к шахте, таких много в этой части герцогства. Виттор возник у дверей единственного кабачка. Его тут же заметили и – представить только! – начали молиться. Простые люди тянули к нему руки и просили благословения! Он осенял их спиралями, возлагал на головы ладонь. Затем вошел в кабак и вспомнил, что не имеет денег, поскольку Абсолют лишен карманов. Но денег не потребовалось, его усадили за стол и накормили бесплатно, щедрою рукой подливая эля. Весь поселок набился в трактир, чтобы увидеть и услышать святого. Они спрашивали: скоро ли кончится война? Он отвечал: очень скоро, ведь никакой войны и вовсе нет. Горстка злых людей, ослепленных гневом, желают Виттору смерти. Их-то придется усмирить, но остальные северяне ему не враги, а братья. И все на свете – братья друг другу! Стоит людям это понять, как прекратятся любые войны!

Когда Виттор уходил, он видел слезы на глазах. Люди плакали от того, что святой покидает их и вряд ли вернется. Он поклялся прийти вновь, сразу после победы над злодеями. И прыгнул в следующий поселок.

Человек, не знавший смертельного страха, не сможет понять чувства Виттора. Ужас – это клеймо, что опечатывает душу. Цепи сковывают тебя, не давая сделать ни шагу без оглядки. Нельзя, опасно, рискованно, опрометчиво… Страх держит в узде, как жестокий наездник своего коня, как злой тюремщик - заключенного. Но теперь Виттор сорвал с себя эти путы!

Опьяненный свободою, он стал путешествовать по деревням. Он сделал поразительное открытие: люди ненавидят не его самого, но жуткий образ, созданный словами врагов. Персты Вильгельма, орды шаванов, жена, запертая в клетку – многие пугаются, слыша подобное. Но когда появлялся сам Виттор – без войска, без Перстов, во плоти и в сиянье Абсолюта – простые люди приходили в восторг. Мудрые мужицкие глаза сразу видели, что душа его добра, чужда жестокости и злобы. Он проповедовал простые истины, полные любви. Нужно беречь семью и родных, трудиться по мере сил и не мечтать о славе, всех принимать с братской любовью, поскольку все мы сотворены одними богами. Он давал глоток свежего воздуха этим бедным людям, измученным произволом лордов. Чудо его появления вместе с простыми и мудрыми словами исцеляло души от яда.

Виттор выбрал двух чудесных детей для своего букета – мальчугана и девчушку. Поклялся вернуться за ними после победы, и родители мальцов взмолились, чтобы она настала поскорее. Без тени страха он ночевал в чужих домах, и забывался таким крепким, сладким сном, какого не ведал в Уэймарском замке. Однажды провел ночь с белокурой пастушкой. Супруга ни разу не дарила ему такого наслаждения, как эта милая скромная девушка. Он врачевал крестьян. Целительный Предмет остался у Пауля, но он и не требовался. Виттор возлагал руку на хворое чело и читал молитву Сьюзен. Святая вера давала людям силы отринуть болезнь.

И всем, кого встречал, он говорил главное: мир отравлен злобой! Ориджин ненавидит Адриана, а тот ненавидит Ориджина, а шаваны ненавидят обоих, а