Хроники безумного колдуна переродившегося в теле бога 2 - Vincent Bowence

Мы продолжили восхождение, проходя мимо резных скал. Я заметил, как дорога сужалась, и вскоре мы оказались перед выступом. С гладкой скальной породой было непросто; прохода видно не было, лишь каменные стены, выпуклости, таившие в себе неизвестность.

— И что теперь? Твой осведомитель оказался лжецом! — выкрикнул Эйвор, и в голосе эльфа слышалась растерянность.

Моя улыбка растянулась на лице.

— Постой! Не суетись! — вставила Вилгас, как бы призывая к хладнокровию.

Я подошёл к стене и начал ощупывать её, исследуя каждый выступ, за который можно было зацепиться. Камни были холодные и болезненно рады, похоже, как незаслуженные тайнописи, таящиеся в их недрах.

Пока мы исследовали выступ, мои пальцы легко скользили по поверхности. Вдруг под их весом, один из выступов провалился, и стена зашевелилась, как дремлющий великан, пробуждающийся от векового сна. Тьма расступилась, открывая проход, из которого на нас вырвался затхлый запах серы, как предвестник чего-то опасного и загадочного.

— Вперёд! — скомандовал я, и этот крик повёл за собой.

Мы зажгли факел, их тусклое пламя освещало стены, угрожающе нависающие над нами, как стражи чуждых миров. Я почувствовал, как сердце забилось чаще, когда мы стали на шаг ближе к той неизвестности, что ждала нас во мгле. Ведь я был лишён своих сил, но радовало, что со мной пушечное мясо.

Мы углублялись в пещеру, наши души удушливо угасали в объятиях смолистой темноты. Каждый шаг высвобождал глухие отголоски — капли воды мягко разбивались о каменные стены, создавая музыкальную симфонию, полную тревожных нот.

Эйвор, глубоко дыша, протянул руку вперёд, когда холодная жидкость вдруг коснулась его кожи. В тот же миг, несмотря на мрак, информация о наличии опасности словно пропитала воздух.

— Ах, чёрт! — раздался его крик, разрывая полутёмные звуки.

Мужчина дёрнулся назад, высвобождая из груди шок и ненависть, охватившие его. Огненная боль плескалась по его насквозь прожжённой руке, оставляя за собой смятение, тьму и отчаяние. Мгновение спустя пещера затрепетала от крика спутника, напоминая о том, что сама мать-природа может оказаться безжалостной.

— Потише, — прорычала Вилгас, её холодный голос был как ледяной шип, всколыхнувший временно́е замешательство. — Мы не знаем, кто ещё здесь.

Несмотря на её строгий тон, Гиларо, стоя́щий неподалёку с факелом, только усмехнулся в ответ. Но именно свечение огня, будто устроенная во тьме свеча, привлекло наш взгляд к стене, а затем стало предвестником чего-то отвратительного.

— Что это? — пробормотал я, не в силах оторвать взгляд от странных узоров на поверхности, а после появления двух красных глаз.

Гиларо шагнул ближе, факел, освещая тона крови и грязи, вплетённые в смятую поверхность. Внезапно стена, как будто обретая жизнь, раскрылась, словно пасть странного хищника, окружённая оскаленными зубами. Челюсть вытянулась, протянув своё тело к Эйвору. Тот замер на месте. Ужас пронзил его взгляд, прежде чем существо откусило ему голову.

— Бежим! — закричал я и потянул за собой Вилгас и Эйвора.

Камни под ногами, острые и скользкие, провоцировали каждую паническую попытку избежать внимания чудовища из глубин. Мы не отрывали глаз от яркого света впереди — алтарь, смертельно притягивающий, словно благословение для побывавших в дремучей тьме. На постаменте лежал загадочный камень, словно молившийся о том, чтобы артефакт обнаружили.

— Где сокровища?! — выкрикнул Эйвор, его жадные глаза искали богатства, что, по мнению эльфа, должны были быть в этом про́клятом месте.

— Этот камень — древний артефакт. Он стоит целое состояние, — врал я, но и сам ощущал притяжение к алтарю.

— Давайте его заберём! — рявкнул эльф сломя голову, помчался к алтарю, искажая пространство в своим единственном намерении.

— Постой! Это опасно! — закричала Вилгас, но отголоски слов женщины потонули в стремительном бешенстве Эйвора.

Мужчина, как наседка в поисках добычи, остановился у постамента, тотчас забыв обо всём. Не обращая внимания на предостережения, он почти трогал камень, пока глаза эльфа не заблестели настойчивым желанием.

— Эйвор! — вскрикнул я, но было уже поздно.

Я почувствовал, как внезапная боль пронзила мою грудь. Долгое и тягучее щупальце пронзило меня, ломая кости и разрушая плоть. Всё вокруг померкло, и в момент, когда моя душа отделилась от тела.

Я повёл свою призрачную форму к сумраку, полному искажённых созданий, наблюдающих из тени. Страх их явно несоизмеримо вдохновлял, как интересный сюрприз, монстры держались в стороне от алтаря, не выходя на свет.

— Ну что же, тогда придётся позаимствовать новое тело, — пронзила мысль, которую я произнёс вслух.

Мне вспомнился образ Вилгас, её решительность, её непоколебимый дух. Это подходило мне. Я вселился в неё, её тело и душа, стали моими.

— Нам больше достанется! — простонал Эйвор, тянувшись к артефакту.

Мне нельзя было позволить этому наглецу получить приз, разбуженный в древних недрах. Я выхватил топор и не колеблясь, срубил руку эльфу от плеча.

— А, за что?! — закричал эльф, его крики гремели в пустоте. Не убивай меня!

— Чтобы не трогал чужое, ублюдок! — ответил я, двигаясь с чудовищной стремительностью, отрубил голову Эйвору. — Это мой камень!

Я потянулся к артефакту. В этот момент моя рука с лёгким щелчком отделилась, когда ловушка сработала, отрубив конечность. Боль казалась невыносимой, и я считал, что терпение на исходе. Кровь стремилась из раны, вкрадчиво сверкая на мягком свете факела.

Мне оставалось схватить камень Алдоры второй рукой. Кровь бежала из раны, и я прижёг сруб огнём факела, стиснув зубы, которые от боли чуть ли не сломались.

Сообщение:

Вы нашли камень Алдоры!

Мне оставалось покинуть пещеру. Я почувствовал, как тьма вокруг меня начала отступать, как существа с щупальцами и вытянутыми мордами с рогами убегали в тени, боясь величия артефакта. Я покинул пещеру. Спуск был быстрым по сравнению с несчастным восхождением в гору.

Пыль, осевшая на моём теле, словно песчаная мантия, покрывала меня с ног до головы. Я вернулся к колодцу – тому самому, где сутки назад оставил свою физическую оболочку. Моя временная форма, заимствованная у женщины по имени Вилгас, казалась невесомой, призрачной, но лишь до