Янтарь - Елена Синякова

…а потом мы вместе погибнем.

Потому собирая последние крохи своей воли в кулак, я судорожно и со всей силы оттолкнула его от себя, затаив дыхание, оттого как распахнулись глаза Янтаря в полном непонимании и боли, когда он не ожидал ничего подобного, и отшатнулся от моего толчка в сторону. неловко налетев на ту самую стену, которую мы уже как-то феерично ломали, а потом пытались так же феерично поправить.

— Ты сломал стену. Снова.

Сколько же нужно было прилагать сил, чтобы говорить холодно и отрывисто, выражая все свое якобы совершенно настоящее недовольство.

— Я готов понести вину и принять любое наказание, — в его голосе слышался явный смех и попытку осторожно позаигрывать, в надежде на то, что моя шкура колючего воинствующего ежика слетит от его улыбки и блеска глаз.

Но мне нельзя было сдаваться!

Я даже прошагала до угла домика, где был подпол, и где я не так давно обнаружила некоторые инструменты. Пусть явно древние и местами ржавые, но все таки с ними было куда проще.

Именно их то я и достала все с тем же холодным видом, поставив на стол перед недоуменным Янтарем, который в эту секунду выглядел еще более растерянным и я бы даже сказала слегка смущенным.

— Раз готов, то вот инструмент За домом есть пара досок, думаю, они тебе пригодятся.

С этими словами я демонстративно вернулась к своему занятию, принявшись снова греть воду, делать молочную смесь, а еще вид, что мне совершенно не интересно ушел Янтарь или остался.

Почему он выдохнул тяжело. протяжно и обреченно я поняла не сразу. приняв все на свой счет.

Лишь когда он вышел на улицу, забрав сразу все инструменты, а потом принес те самые доски, которые лежали под слоем льда и снега, по его недовольному и растерянному бормотанию за стеной я поняла, что теперь проблема была не только во мне.

Добрых минут двадцать Янтарь копошился за стеной, словно никак не мог решить, каким же боком стоит прикладывать доски, иногда постукивая молотком, но явно не по гвоздям, без которых данная конструкция едва ли держалась бы на месте и чем-то помогала бы в принципе!

За это время я успела покормить Молчуна, снова уложить его в гнездышко, чтобы собрать в кулак всю свою злость и трезвую логику, откидывая от себя иные чувства, и выглянуть на улицу через окно, где трудился в поте лица Янтарь.

— Две доски! Я просила тебя просто прибить две доски!

Мускулистое тело напряглось, и обернулась, отчего каштановая шевелюра засияла красными искорками в лучах яркого солнца, которое теперь светило в этих невероятных солнечных глазах, смотрящих на меня виновато и умоляюще….а еще синяя смачным синим фингалом под глазом!

— …а это еще что?

Мужчина поморщился, и фыркнул, дернув своим огромным плечом:

— Ну, кто же знал, что у молотка может быть отдача?

Боги! Я закрыла глаза, чтобы не расхохотаться, а еще, чтобы не прибить этим самым молотком самого криворукого из Беров!

— Давай, просто зависим дыру одеялом и все, — послышался его низкий грохочущий голос, который умел звучать так мило и просительно, что можно было бы растаять сразу же.

Можно было бы.

Но явно не нужно.

Поэтому я распахнула глаза. недовольно покосившись на Бера, отчего пришлось запрокинуть голову, щурясь то ли от солнца, то ли от яркости его глаз:

— Вот уж нет! Ты эту дыру сделал! Ты и заделывай! А про одеяло забудь.

Янтарь поморщился, недовольно покосившись на молоток в своей огромной ручище, словно он был живым существом, которому он мысленно угрожал страшной расправой.

— Ну. клубничка…

— Сам ты клубничка! — рявкнула я, собирая в себе все негодование для пущей убедительности и собираясь уже нырнуть обратно в дом, когда почувствовала его слишком близко, прямо над собой. оттого что мужчина сделал пару порывистых шагов ко мне, пока я едва не ткнулась носом в его широченную накаченную грудь. вдруг сообразив, что он может меня поцеловать, пока я торчу из окна, практически зарычав:

— Даже не смей!

Не то, чтобы я надеялась, что этот огромный странный мужчина испугается моего рыка, и метнется срочно кабанчиком в кусты, но уж чего я точно не ожидала, так это его широкой восторженной улыбки и басистого раскатистого:

— Обалдееееееееть!

Боги!

За какие грехи вы послали на мою и без того больную голову это ясноглазое недоразумие?!

Словно мне своих проблем не хватало! Умерла бы себе спокойно и нервы не мотала!

Я отскочила от него ближе назад, готовясь даже кусаться, если понадобиться, когда Бер протянул свою огромную руку вперед, радостно пробасив:

— Смотри!

И я смотрела.

На его идеальную золотистую кожу, под которой перекатывались упругие выпуклые мышцы и выступали тугие вены. стараясь не любоваться, а просто пытаясь найти, что там в этой руке было такого особенного, сухо кивнув:

— НУ? И что там?

— Мурашкииии!