Проклятая кровь - Дэн Кроу

— Ты ищешь смерть? — сказал он наконец, его голос был мягким, как шелест листьев.

Я прищурился.

— Почему ты думаешь, что я хочу смерти?

Вампир прошел еще ближе, на этот раз остановившись всего в нескольких шагах от меня. Он был высоким, значительно выше меня, и его глаза сверкали в темноте.

— В мире есть два пути, — произнес он, — путь того, кто теряет себя, и путь того, кто находит. Ты уже прошел половину пути второго, но ты все еще ищешь смерть. Ты не хочешь быть слабым. И не хочешь быть мертвым. Но если не научишься отпускать старое, ты не сможешь жить.

Я мог бы не ответить. Мог бы продолжить путь. Но все-таки спросил.

— Кто ты?

Вампир улыбнулся, и его улыбка не была теплой.

— Я — тот, кто приходит, когда человек находит свой конец. Я Хранитель. Я следую за теми, кто не может найти себя в этом мире.

Он замолчал на мгновение, а затем добавил.

— Ты должен выбрать: следовать мне или уйти.

Я стоял перед ним, гадая, что делать. Я был готов к борьбе, но его слова звучали как пророчество.

Но я знал, что у меня нет времени.

— Я не следую за никем, — ответил я твердо.

Он вздохнул.

— Это твой выбор, тогда иди и смотри, как мир сам примет тебя.

Вампир отступил в тень, и, прежде чем я успел что-то сказать, его уже не было.

Я остался один. И осознал, что мир будет еще жестче, чем я думал. Но я выбрал идти вперед.

Я продолжал свой путь, направляясь в сторону Лонгрейва, за каждым шагом ощущая, как мир пытается меня сломить. Но я уже знал, что не могу сдаться.

Мой путь был только началом. Я чувствовал, как кровь в венах пульсирует, и силу, которую я не мог понять, но которую я буду использовать, чтобы выжить в этом новом мире.

Только вперед.

В Лонгрейве меня ждал новый мир. Новый враг. Но также и новые возможности. И я буду готов ко всему.

Мир меня не сломает.

Я буду тем, кто управляет им.

Глава 5. Лонгрейв

Три дня пути, и я, наконец, достиг Лонгрейва.

Город был величественным в своем разрушающемся виде: высокие каменные стены, покрытые мхом и лишайником, обвисшие флаги, потрескавшиеся башни, которые в свои лучшие годы, вероятно, достигали небес. Теперь они стояли как памятники прошлому, немые свидетели древней славы, затмённой временем и забвением. Ветер свистел в развалинах, напоминая о былой мощи, но теперь здесь царила только тишина, гулкая и холодная.

Солнечные лучи с трудом пробивались через плотно нависающие облака, бросая нечеткие световые пятна на грязные улицы, устланные пыльным слоем снега и грязи. В воздухе чувствовался запах гари, мокрой земли и старой древесины. Все вокруг казалось обветшалым, как будто город держался на последних силах. Низкие дома, построенные из дерева и камня, словно слеплены в спешке, были покрыты трещинами, а окна давно потускнели, едва пропуская свет внутрь.

Люди двигались по улицам в спешке, часто не поднимая головы, все с каким-то мутным выражением на лицах, как если бы их мысли были заняты лишь тем, чтобы успеть сделать очередной шаг и выжить в этом сером мире. В какой-то момент я почувствовал, что и сам стал частью этого нескончаемого потока, частью машины, которая никогда не останавливается. Женщины с тусклыми глазами тащили тележки с товарами, мужчины в грязных балахонах поспешно шли по своим делам, пытаясь не привлекать внимания.

Прохожие смещались с дороги, уступая мне, но их взгляды были холодными, беспокойными, словно они видели в каждом незнакомце угрозу. Погоня за выживанием делала людей подозрительными, а у меня в груди сжалась пустота. Я понимал, что если буду слишком заметным, меня могут просто не заметить — так же, как и других, кто оказался в этом городе в поисках лучшей судьбы.

Я шел в сторону первого поворота, где начинались торговые ряды. Площадь постепенно переходила в узкие, извилистые улицы, где с обеих сторон располагались лавки и мастерские. Здесь было невыносимо шумно: стук молотков, треск деревяшек, крики торговцев, которые рекламировали свои товары, стояли возле лавок и пытались перехватить случайных прохожих. В воздухе витал запах горящих дров и свежего хлеба, но под этим запахом скрывались не менее явные нотки кислой пота и грязных луж, застойных в промежутках между камнями.

Как бы мне ни хотелось избежать этого хаоса, я все же не мог игнорировать его. Весь город словно был живым существом, которое бурлит, бьется, но не может найти себе покоя. Человеческие судьбы переплетаются в этом муравейнике, каждый пытается найти свой путь, но никто не знает, что его ждет за следующим углом.

Я подошел к первой таверне. На вывеске висел выцветший деревянный знак с изображением вооруженного воина, позеленевшего от времени. Площадка перед входом была покрыта грязью, а дверь вела в полумрак. Таверна была вонючей, наполненной запахом дешевого алкоголя, старого дерева и закопченных стен.

Когда я вошел, шум затих на мгновение, и все взгляды на секунду обратились ко мне. Местные, похоже, не были удивлены моим появлением. Это был обычный день в Лонгрейве, и на таких, как я, не обращали внимания. Несколько стариков сидели за столами, полудремали, не замечая ничего, кроме своих кружек. Молодые люди в грязных и затрепанных одеждах обменивались шутками, и слышался смех, но в нем не было радости — скорее, просто недавний смех, как способ забыться на мгновение.

Я подошел к стойке, где стоял хозяин, и тот без особого интереса протянул мне кружку с темным напитком, пар из которой исходил едва заметно. Он был явно стар, с сединой в волосах и морщинами, и, казалось, что не только возраст, но и сама жизнь стоила ему слишком много.

— Платить сразу, — сказал он, не поднимая взгляда.

Я достал несколько монет и оставил их на стойке, на мгновение наблюдая за его руками. Их кожа была потемневшей от времени и работы, но движения оставались быстрыми и уверенными.

— За что я плачу? — спросил я, приняв кружку.

Он слегка поднял голову, оценив меня одним глазом, и ответил:

— За то, чтобы не попасть под нож. Это не место для добропорядочных людей.

Я немного наклонил голову, пытаясь понять, что он имеет в виду, и его лицо стало жестким, как камень.

— Ты ищешь