Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий

тем не менее, хотя разговаривали они только одни на высоком речном обрыве, какое-то время Палука испытывал страх, а вдруг появится перед ним Даго Пестователь и скажет: пускай мой Тирфинг отрубит бунтовщикам головы.

Только ничего подобного не произошло, и Палука поверил, будто бы Лестек — великан, а Даго Пестователь сделался карликом. Через два дня закончили строительство плотов по обеим сторонам реки, и в потоках обильного дождя Вядую переплыли все воины Лестка и Палуки. Они заполнили дворище старосты Пакослава, всяческий дом на посаде, а поскольку для всех места все же не хватило, неподалеку от валов града сложили воинский табор из шалашей и шатров.

Вольными людьми называли себя любушане, не знали они над собой ни князей, ни головных вождей, а каждый их — неважно, большой или маленький — град имел лишь своего старосту. Градом Любуш управлял староста Пакослав, который щедро платил народу волков за свою волю на левом берегу Вядуи, прозываемой уже еще и Одрой. Теперь он считал, что не будет уже платить дани волкам, ибо, как это всем делалось ведомым, могущественным владетелем был Пестователь, и было хорошо очутиться под его покровительством. Лестка и Палуку он считал сыновьями Пестователя и его посланниками, с радостью приветствовал их, приказал резать волов и баранов, выкатывать из подвалов бочки с пивом и сытным медом. Желательными к прибывшим оказались женщины и девки из града, ибо некоторым женщинам свойственно быть любопытными в отношении чужаков, потому с охотой они общались с прибывшими в своих постелях.

Целых двадцать дней, каждый вечер, устраивал Пакослав пиры в честь Лестка и Палуки, осторожно уговаривая обоих сыновей Пестователя до наступления зимы ударить на живших рядом спревян, с которыми у него иногда бывали неприятности. Дело в том, что Пакослав мечтал завоевать их и растянуть власть любушан на богатые лугами и пастбищами земли соседей.

Спревяне не входили в могущественный и грозный Союз Велетов или Волков. В союз входили радары, доленжане, чрезпечане и еще хыжане. По образцу франкского бога в Радогощи почитали единого бога с четырьмя лицами, который должен был стать единым богом для всех, поскольку как раз в вере в одного бога волки усматривали силу франков. И действительно, помимо соседствующего с Союзом Волков Ободритским Союзом, среди склавинов на севере, между Вядуей и Альбис, не было большей силы. Это им за свою свободу платил серьезную дань Пакослав, староста града Любуш. Маджаку, которого волки вновь избрали своим великим вождем, он даже обещал в жены одну из своих двух дородных дочек.

Малорослый и жирный Пакослав строил хитрые планы. Поначалу он намеревался подружиться с Маджаком и волками, раз уж и так платил им дань. Но потом подумал, что большую пользу обретет, если своим защитником и опекуном признает Пестователя или юдекса Лестка. Потому-то он и пригласил Лестка в Землю Любушан и в сам Любуш, ибо рассчитывал на то, что Пестователь или его юдекс, Лестек, должны будут назначить воеводу для недавно завоеванных земель. Ну а кто бы мог стать лучшим воеводой, чем дружественный Лестку староста Пакослав? Благодаря Лестку, Пакослав желал получить власть воеводы для всей Земли Любушан, но и получать громадную выгоду от торговли между Востоком и Западом. Ибо Любуш мог быть превосходным речным портом для переправы через Вядую купцам из Бренны (Бремена) и всего Запада, если бы лишь одна была на всей Земле Любушан, и ею не правили бы отдельные старосты, не способные обеспечить безопасность караванам с товарами. А разве не согласился бы Пестователь, чтобы дружески настроенный к нему Пакослав взял власть в свои руки и обеспечил полянам доходы от торговли, идущей через Любуш в Познанию и еще лальше, в Гнездо?

И, в конце концов, Лестек дал себя соблазнить на поход, пересек он реку Вядую, прозываемую теперь Одрой, а потом вступил в Любуш. Исполнил свое обещание Пакослав, что всю Землю Любушан, то есть Край Вольных Людей, без сопротивления отдаст под власть Лемтка, за это сделает он Пакослава воеводой, а еще, в знак взаимной дружбы и любви, возьмет он в жены его дочку, которая была предназначена Маджаку. Таким вот образом придется Лестку, а так же, наверное, и Даго Пестователю, защищать Пакославу и Землю Любушан от народа волков.

Итак, Пакослав каждый вечер устраивал пиры. И только одна была у него забота: каждый вечер Лестек, пьяный сытным медом и чувством силы, желал поиметь как жену дочку Пакослава, а тот желал, чтобы обручение произошло торжественно, причем, в Познании. Так что Пакослав объяснял Лестку, что девице пока что не исполнилось тринадцати лет, и пока что не было у нее первой крови, после которой, в соответствии с обычаем, могла она стать женой. Только мысль об овладении такой молодкой еще сильнее возбуждала Лестка, тем более, что девочка обладала необычной красотой, а тело у не было достаточно развитым. Так что всякую ночь Пакослав приводил Лестку новую девку, чтобы тот успокаивал свои мужские желания, его же дочку оставил в покое вплоть до победного возвращения в Познанию. Не знал Пакослав одного: слепая наставница через тайных посланников запретила Лестку жениться на дочке обычного старосты, поскольку планировала для него брак с дочерью Варша, владыки Каракува, так как хотелось ей, чтобы Каракув когда-нибудь достался Лестку. Знал Лестек, что одно дело свадьба, а другое дело — лечь в постель с дочкой старосты из Любуша, даже если и пообещал жениться на ней. Так что он требовал дочку Пакослава, и только лишь благодаря множествам хитростям того, засыпал пьяный в объятиях какой-нибудь голой девки из града Любуш.

Говорят, что три дела подтолкнули Лестка и Палуку к походу на Запад: желание захапать новые земли, зависть по поводу побед Авданца и мелкие интриги самого обычного старосты Пакослава из маленького града Любуш над рекой Одра.

Вообще-то, для Пакослава мало что значил тот факт, что его дочка не была еще вполне женщиной. Он был готов отдать ее Лестку для распутной забавы, но только лишь ценой последующей свадьбы с нею и, что было гораздо более важным, немедленного получения титула воеводы всей Земли Любушан.

К сожалению, в течение всего времени пребывания в Любуше Лестек постоянно был пьян и только лишь то мог сказать Пакославу, что с охотой примет в своем ложе его дочку.

— А воеводой может тебя сделать только лишь Даго Пестователь, — откровенно признался Лестек.

— Да разве же ты, господин, не юдекс? — удивлялся Пакослав.

— Юдекс, — кивал головой Лестек. — Но это означает, что имею право судить