Обреченное королевство - Брэндон Сандерсон

— Отец Штормов! Они убьют нас! Кронпринцы восстанут! Я проживу не больше недели!

— Им это не понравится, — согласился Далинар. — И, да, положение будет по-настоящему опасным. Нам придется быть очень осторожными. Но, если ты прав и кто-то действительно пытается убить тебя, мы все равно должны усилить охрану.

Элокар посмотрел на него, потом взглянул на разбитую мебель и потер грудь.

— Ты серьезно?

— Да. — Он бросил печать Элокару. — Сразу после моего ухода позови своих писцов и составь документ о моем назначении.

— Но вроде ты говорил, что неправильно заставлять людей следовать Кодексу, — заметил Элокар. — Что лучший способ изменить людей — самому жить правильно и убеждать их своим примером!

— Так было до того, как Всемогущий солгал мне, — мрачно сказал Далинар. Он все еще не знал, что думать о видениях. — Большую часть того, что я говорил тебе, я почерпнул из «Пути Королей». Но я не понимал одну мелочь. Нохадон написал книгу в конце жизни, после того как навел порядок — заставил королевства объединиться — и восстановил страны, разрушенные Опустошением.

В книге воплощен идеал. Она написана для людей, которые уже делают то, что правильно. Моя ошибка. Для того, чтобы все это сработало, люди должны иметь хотя бы минимальные честь и достоинство. Несколько недель назад Адолин высказал очень глубокую мысль. Он спросил, почему я заставляю своих сыновей жить согласно своим идеалам, но остальным даю идти их ошибочными путями и не наказываю их.

Я считал кронпринцев и их светлоглазых взрослыми людьми. А взрослый человек берет принцип и приспосабливает его к своим нуждам. Но мы еще не готовы. Мы дети. Воспитывая ребенка, ты требуешь, чтобы он делал то, что правильно, пока он не вырастет и не сделает свой выбор. Серебряные Королевства не начинали как объединенные бастионы чести. Но их заставили, как юношей провели по пути к зрелости.

Он шагнул вперед и встал на колени рядом с Элокаром. Король продолжал тереть ребра, его Доспехи Осколков выглядели очень странно без центральной части.

— Мы собираемся проделать то же самое с Алеткаром, племянник, — тихо сказал Далинар. — Кронпринцы поклялись в верности Гавилару, но давно забыли о своих клятвах. Пришло время напомнить. Мы собираемся выиграть эту войну, и мы собираемся превратить Алеткар в место, в котором человек хотел бы жить. Но не из-за нашей доблести, а потому что люди там будут в безопасности и будет править закон. Мы собираемся сделать это — или погибнуть, пытаясь.

— Ты говоришь с таким пылом…

— Потому что я точно знаю, что надо делать, — сказал Далинар, вставая. — Я пытался быть Нохадоном, миротворцем. Но нет. Я — Терновник, генерал, командир армии. Я не умею интриговать и вести переговоры, но могу хорошо подготовить войска. Начиная с завтрашнего дня, все солдаты в этих лагерях будут мои. И для меня они все неотесанные новобранцы. Даже кронпринцы.

— При условии, что я дам тебе титул.

— Дашь, — сказал Далинар. — А взамен я обещаю найти тех, кто пытается убить тебя.

Элокар фыркнул и начал снимать Доспехи Осколков, часть за частью.

— После того, как я объявлю о своем решении, найти их будет совсем легко. Ты можешь включить в список любого человека в военлагерях!

Далинар широко улыбнулся.

— Тогда по меньшей мере нам не придется гадать. Не переживай, племянник. Сегодня ты кое-что узнал. Например то, что дядя не хочет убить тебя.

— Да, он только хочет сделать из меня цель.

— Ради тебя же самого, сынок, — сказал Далинар, подходя к двери. — И не мучь себя. У меня есть план, как тебе остаться в живых.

Он открыл дверь. За ней обнаружилась нервная группа стражников, с трудом сдерживавшая еще более нервных слуг и свиту.

— С ним ничего не случилось, — сказал Далинар. — Видите? — И он отступил в сторону, давая возможность свите и стражникам увидеть короля.

Он повернулся, чтобы уйти, но потом остановился.

— Да, Элокар. Твоя мать и я, мы любим друг друга. Тебе придется с этим смириться.

И, несмотря на все что произошло в последние несколько минут, получил изумленный взгляд от короля. Далинар улыбнулся, закрыл дверь и твердыми шагами пошел прочь.

Почти все было неправильно. Он все еще гневался на Садеаса, страдал от потери стольких людей, не понимал, что делать с Навани, был ошарашен видениями и обескуражен мыслью объединить военлагеря.

Но по меньшей мере теперь есть над чем поработать.