Распутанный - Шеннон Мессенджер

Киф последовал совету отца и начал с одного камня, но был уверен, что продал его недостаточно дорого.

Он так хорошо научился отключать человеческие эмоции, что даже не подумал о том, что, возможно, было бы полезно немного ощутить, пока не согласился на эту сумму.

Затем парень улыбнулся самодовольной, масленой улыбкой, на которую его отец был мастером, и Киф понял, что ему следовало возразить.

Но это не имело значения.

У него было много других драгоценностей на продажу… и все равно это были вещи его матери, так что не то чтобы они его волновали.

К тому же у него все еще оставалось достаточно наличных, чтобы продержаться несколько недель.

Но в следующий раз он договорится лучше.

На самом деле, он почувствовал необходимость добавить еще один очень важный урок в свой альбом для рисования.

Не забывать, что у тебя есть особые способности.

Да, они были довольно запутанными, и он в основном пытался их игнорировать.

Но это все равно было огромным преимуществом, которым он должен был пользоваться всякий раз, когда это могло быть полезно.

Это не было бы изменением, поскольку он просто… оставался самим собой… возможно, именно поэтому ему казалось немного странным, что ему нужно напоминание.

Почти как…

…он начинал забывать, что он — эльф.

— Ого, — пробормотал он, взглянув на лиса, который все еще наблюдал за ним из тени. — Ну и у кого теперь паранойя?

Как долго он пробыл в Стране людей? И он уже начал сомневаться в своей личности?

Мысль о том, что он застрял между двумя мирами, не давала ему покоя, и он не мог не задаться вопросом, чувствовала ли Фостер то же самое.

Но… конечно, она чувствовала.

Она действительно считала себя человеком, пока не появился Фитци и не сказал ей: «ЗНАЕШЬ ЧТО, ТЫ — ЭЛЬФ!»

Поговорим о кризисе самоидентификации.

И снова ему пришлось сдержаться, чтобы не схватить импартер Грейди и не связаться с ней, на этот раз, чтобы спросить:

— Как ты справилась с этим? Пожалуйста, поделись всеми своими секретами!

Но тогда он не смог бы удержаться и не сказать ей, как сильно он хотел, чтобы она была там, с ним, и как трудно было игнорировать аликорнов, которые постоянно скандировали: «КИФ! КИФ! КИФ!»

И как он надеялся, что его письмо не все испортило, потому что он не мог перестать думать о ней и…

Он выпрямился, гадая, не расплавился ли его мозг окончательно, потому что он мог бы поклясться — поклясться — что только что слышал голос Фостер, шепчущий у него в голове.

Но этого не могло быть, не так ли?

Должно быть, ему это показалось.

Тем не менее, он закрыл глаза, сосредоточился и…

ЭТО БЫЛА ОНА!

«Я скучаю по тебе», передала она. «Мне лучше, когда ты рядом».

На секунду у Кифа перехватило дыхание.

Затем ему нужно было пошевелиться — встать — пройтись по парку, пытаясь понять, услышала ли она каким-то образом все те слащавые вещи, которые он только что вообразил.

Он не понимал, как это возможно.

Но какова была вероятность того, что она думала о нем — скучала по нему — в тот самый момент, когда он думал о ней?

И если это действительно так, то что произошло… Что бы это значило?

Наверное, ничего.

Но он не мог удержаться и прислонился спиной к фонарю, глядя на небо, где полная луна выглядывала из-за облаков, и представляя, как Фостер в Хейвенфилде делает то же самое.

Может быть, с ней были Винн и Луна.

Может быть, они все вместе звали его.

Он, вероятно, никогда не узнает.

Но он сказал луне и звездам:

— Я тоже по вам скучаю.

Глава 20

— Я мог бы прямо сейчас смотреть фильм, — сказал Киф с очень тяжелым вздохом, глядя на высокие стены, увешанные ярко освещенными книжными полками.

Ему потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы найти эту особенно огромную библиотеку — отчасти потому, что она находилась очень далеко от места прибытия, но в основном потому, что она оказалась спрятана внутри чего-то, что называется торговым центром.

А торговый центр, по-видимому, представлял собой скопление мест, где Киф предпочел бы провести день, и все они были собраны в одном месте, чтобы насмехаться над ним.

Магазины!

Рестораны!

Даже что-то вроде аквариума.

Плюс большой модный кинотеатр… и один из фильмов, похоже, был о персонаже со сверхспособностями.

Так что он мог наблюдать, как обычный парень бегает в облегающем трико, притворяясь, что спасает мир.

Но нет… он застрял в стране бесконечных исследований и вечно неудобных стульев.

Серьезно, как люди умудрились сделать свои подушки такими жесткими и комковатыми?

Казалось, что это было сделано намеренно.

И почему у них было так много книг?

Это начинало казаться чрезмерным… особенно потому, что он редко замечал, чтобы кто-нибудь читал.

Время от времени он проходил мимо кого-нибудь в кафе с книгой в руках или замечал детей в парке, уткнувшихся носами в какую-нибудь фантастическую историю.

Но в девяноста процентах случаев он видел только людей, уставившихся в свои телефоны.

Даже сейчас в библиотеке были эти гигантские башни из книжных полок с подсветкой по бокам от движущейся лестницы… и что же делали люди?

Фотографировали башни на свои телефоны.

Киф, честно говоря, не удивился бы, если бы оказалось, что многие книги были здесь в основном для украшения.

Библиотекарь даже предложил ему попробовать использовать для своих исследований один из их планшетов, который, по сути, был увеличенной версией телефона.

И, несмотря на заверения библиотекаря, что планшет удобен в использовании, Кифу пришлось возвращаться к нему, говоря:

— Э-э-э… я случайно нажал на одну из маленьких квадратных штуковин и теперь не могу найти то, что искал.

Так что он был почти уверен, что библиотекарь его ненавидит.

Если нет, то это был только вопрос времени, потому что он только что нажал на что-то, отчего весь экран потемнел.

— Ого, что ты наделал? — спросила она с выражением, которое могло означать скуку, разочарование или спокойное планирование его уничтожения.

— Понятия не имею, — признался Киф.

Он пытался запомнить шаги, пока она медленно решала проблему, но чувствовал, что наверняка снова все испортит.

Из-за крошечных кнопок по бокам планшета и всех этих маленьких приложений было слишком много кликов, пролистываний, удерживаний и постукиваний — и это даже не заставляло его прислушиваться к дружелюбному голосу робота, который должен был отвечать на его вопросы, но в основном продолжал говорить