Ключ власти - Александр Белаш

— Цанх… Страшная и Жуткая, так? а почему?

— Спроси у Хайты. Я их никогда не видела. Вроде они следят за людьми… Луны ещё зовут «недремлющие глаза неба».

— А можно мне выпить лимонада? — Хайта ответила вопросом на вопрос. Пришлось вести её к лавке и поить, пока не напузатится.

Лисси попрекала:

— Мне за тебя стыдно, Хайта. Ты попрошайка.

— Но ведь я хорошая? — спросила та с надеждой, влив в себя через силу четвёртый стакан. — Кейс, луны, смотрят сверху, честно мы живём или нет. Когда они высоко восходят вместе, тают льды и наступает половодье. А когда они низко, на земле студина и затмище. У вас тоже бывает студина? или всегда тепло?

— Ага, сезон вроде зимы. — Лара вынула из ридикюля записную книжицу и карандашик. Память медиума — вещь отличная, но на одну голову полагаться глупо. — Назови-ка мне времена года по-вашему…

— Надеешься выйти через эфир на станы? — Бези усмехнулась. — Давно проверено — они не отвечают. Могли бы — так не посылали бы курьеров с летунами, чтобы передать письма.

— Но как-то они общаются? может, на других волнах?

— Храни меня звёзды от всех других волн. Я напилась гигаина на сто лет вперёд.

— …а я бы попыталась, — продолжала Лара. — С медиатором я понимаю иностранцев — может, и ваших понять сумею.

— Тебе надо учиться, — вырвалось у Эриты. Хотя в душе она хотела, чтобы Лара осталась той, кем была — обычной городской девчонкой, — а потом вышла за мастерового.

Собственные мысли волновали принцессу.

«Я умею летать, она — вещать. Вместе нам проще… так же, как летать парой с ан Лисси. Но мы слишком разные; между нами есть одно… один… Лучше забыть о нём! Я потянулась к Огоньку, как в затмении, а теперь… я должна победить свою слабость!»

— Ну-у… это долго, — с сомнением вздохнула Лара. — И юбок не очень-то учат. Всякие помехи делают за то, что ты — девчонка. А сколько всего надо выучить — электричество, микробы, география с историей…

— Я бы взялась помогать, — дружелюбно предложила Лисси. — Тогда можно сдавать экзамены экстерном, раньше срока.

Бези руками всплеснула:

— С ума сошли — на каникулах об учёбе толковать. Ну-ка, айда веселиться!

Стали спорить — куда пойти.

— Нет, Хайта, девушку в перьях мы смотреть не будем, — со скрытой злостью настояла Лара. — Это смотрят барчуки и вертопрахи.

— Но почему-у-у? — ныла обиженная златовласка. — Она такая краси-и-ивая… И так ножкой делает…

— Ага, прямо подземные танцы. — Лара готова была взъяриться. Чего не хватало — это увидеть грешную дочь нотариуса в лучах славы. Ей рукоплещут разодетые гуляки, кидают на сцену цветы и червонцы, а ты в ладони мелкие монетки пересчитываешь.

На афише точно обозначено: «ВАРЬЕТЕ! Блестящая Джани Трисильян в оперетте „Господа и служанка“! 24 хлебника — последнее представление!»

«Она — торжествует, а я — в темноте, на галёрке…»

— Я видела плакат — в театре идёт «Таинственная свадьба», — намекнула Лис.

— Там скучно — на стульях сидеть два часа… Лучше на карусели!

— Лара, надо приобщаться к культуре.

— …они поют, как воют. Не поймёшь ни слова.

Лисси пустилась в разъяснения:

— Поют — в опере. А в театре разговаривают о страданиях и нежности.

— Тогда в балаган! Там ставят «Девчонку с дубинкой», здорово! Её показывали в Гагене, я помню — Бабарика, оторва что надо. Всех лупит — и жандарма, и еретика… А после за Бабара идёт замуж!

— Да, потеха! — Безуминка прыснула. — Эти кукольники были в Бургоне — даже жандармы хохотали… Только один обиделся, ушёл, дурак ненормальный.

— Кто, Удавчик? — пихнулась Лара с подначкой.

— Нет — Ремень, другой наш медиум, ты с ним не встречалась. По манерам — вроде кавалер, а по морде — подонок, курильщик дурмана… если не хуже. Сидел, сопел, а как до еретика дошло — из зала вон.

— Чудной, правда. С еретиком — интересней всего…

— Я бы тоже посмотрела, — охотно присоединилась Эрита. — У нас во дво… у нас дома только священные пьесы показывали.

— Только сначала сходим в храм, — настояла Лис. — Из вертепа в церковь не идут.

Подскочил с криком мальчишка-газетчик:

— Покупайте «Пастырскую речь»! Храмовая партия оскорблена в парламенте! Полёты в космос — кощунство! Отец Веры будет служить молебны две недели! Проклятие Грома! Шестого зоревика все обратятся к Богу!..

— Дай-ка номер, — насторожившись, Лара сунула мальцу монетку и схватила свежую газету.

— Лари, пресса — для мужчин. Не засоряй себе мозги, — искренне советовала Безуминка. — Не читай на ходу, споткнёшься.

«Вопреки воле Отца Веры парламент одобрил продолжение проекта… Старт астраля „Авангард-4“ с космодрома в Эрендине назначен на 6 зоревика… должен вывести первую часть будущей станции… Бог не допустит, чтобы смертные поселились в чистой обители громов!»

В газету заглянула и Эрита:

— Отец в Кивите зря мечет молнии. До Эрендины его проклятие не долетит, кричи он хоть в фабричную трубу. Астрали будут стартовать; этот не первый и не последний. Всё-таки наука — сила… хоть она мне не нравится.

— Достал дедушка профессор? — сочувственно спросила Лара, складывая газетные листы вчетверо.

Вместо ответа Эри красноречиво повела ребром ладони себе по горлу, как резанула. Лари сдержала улыбку: «Мой жест! Она тоже учится…»

— Они, астрали, часто взрываются. Такие парни гибнут! жалко… Ан Эрита… Эри, а из лунатичек никто не пытался взлететь? — туда. — Лара подняла взгляд в небо.

— Я бы рискнула. — Эрита тоже посмотрела ввысь. — Только на высоте нет воздуха, там страшный холод. Нужен скафандр и кислородный прибор.

— А сколько они весят?

Глаза девчонок встретились.

— Ну, не думаю, — Лара продолжила мысль, — что профессор испытывал вас для того, чтобы таскать по воздуху солдат с коробками патронов.

— Ты считаешь…

— Мне так показалось.

На одной из улочек нашли скромный, тихий храм. Осенившись знамением Ока, вошли втроём — а Безуминка и Хайта, верившие в свои звёзды, остались ждать снаружи.