Я - паладин! - Виктор Косенков

Леон прогуливался со своей сестренкой по монастырскому саду. Маленькая Злата говорила без умолку. Она стремилась за краткий момент свидания рассказать брату все, что накопилось за время разлуки. И про то, как укололась о розу, и про то, как во дворе родились ягнятки и все такие маленькие-маленькие, а ее подружка Тамара испугалась ночью и плакала… Леон терпеливо слушал. Иногда спрашивал то, что казалось ему важным. Не обижают ли ее другие дети. Хорошо ли она кушает. Злата отвечала, легко перепрыгивая с темы на тему.

Осторожно осмотревшись вокруг, Леон вынул из поясной сумки припрятанного сахарного петушка и протянул девочке. Та восторженно пискнула и вцепилась в него крепкими ручонками. Подарки не поощрялись в основном из-за того, что могли вызвать зависть других детей. А зависть – это грех. Но сейчас они были в дальнем конце сада и их никто не видел.

Наконец Злата устала, и Леон легко подхватил ее на руки, усадил на шею и пошел не торопясь в обратную сторону. Свидание было ограничено строгими монастырскими правилами. Тут в монастыре воспитывались дети из разных сословий. Всех их ждало разное будущее, кто-то мог остаться в лоне церкви, занимаясь традиционным для женских монастырей делом – лекарством. Кто-то выходил отсюда светской дамой. Кто-то двигался дальше по пути служения Всевышнему, постигая суть его деяний и замыслов. Но связи между бывшими воспитанниками сохранялись на всю жизнь.

Слезать с шеи брата Злата не пожелала, и ей пришлось пообещать, что Леон придет на следующей неделе, хотя это была неправда.

– Подожди! – строго сказала девочка, копируя, видимо, кого-то из своих воспитательниц, и убежала куда-то.

Леон остался с монахинями. Они смотрели на него благожелательно. Как обычно смотрят женщины пожилые на юношу, который кажется им сборищем добродетелей. Сестру навещает, учится не где-нибудь, а в школе паладинов, скромен, вежлив. Что еще нужно от мужчины?

Леон не возражал. К монахиням, которые воспитывали Злату, он относился с почтением. Фактически это были люди, которым он доверял то единственное, что осталось у него от семьи.

Вскоре девочка вернулась, неся в руках свежесрезанную розу.

– Вот! Это тебе!

Леон покосился на воспитательниц, но те только улыбались.

– Спасибо… – Роза аккуратно перекочевала в поясную сумку.

Злата протянула к нему руки.

Он наклонился. Она ткнулась ему в щеку.

– Все. Теперь иди…

Леон помахал ей рукой и поклонился воспитательнице. Та коротко кивнула в ответ.

Возвращался обратно к воротам юноша с прежней старушкой-привратницей.

– Хорошая девочка. – Старушка улыбалась. – Как-то раз говорит мне, хочу быть как вы, матушка. Почему же, спрашиваю. А она мне: хочу, говорит, на дверях сидеть и всех пускать. Я ей, мол, чего ж тут хорошего, деточка? А она смеется: вы же про всех все знаете, кто куда и зачем, без вас же никак! Вот какая хитрая.

Леон улыбнулся, не зная, что ответить.

На прощание он поклонился привратнице, та махнула рукой. Иди, мол.

Спускаясь вниз, к огромной крепости паладинского корпуса, и далее к Нижнему городу, Леон думал о том, что все священники, женщины или мужчины, чем-то неуловимо напоминают ему отца Тиберия. Будто существовала некая особая связь между этими людьми, воспитанными в стенах бесчисленных имперских монастырей. Даже во внешности, в мимике, в словах чувствовалось что-то общее. И в старушке-привратнице Леон видел все ту же подкупающую любовь, заботу, которая возникает у человека, общающегося с той неведомой большинству людей сущностью, которую принято именовать Богом.

Учитель Марк говорил на своих уроках, что в каждом человеке скрыто его предназначение. Иногда его можно обнаружить легко и сразу, а иногда нельзя найти вообще. И мучается тогда человек всю свою жизнь, занимаясь не своим делом. И от этой маеты и страдания плодит человек вокруг себя лишь зло, муку да уныние. Может быть, в монастыре легче найти свое призвание? Может быть, в каждом человеке скрыто служение Господу? Для этого и появился человек на этой земле?

Когда Леон пришел в «Зеленую утку», там назревала драка.

Как и обещали, стрелки пришли на попойку. Стрелков и следопытов воспитывали в стороне. Им требовалось место для стрельбищ и леса, для оттачивания навыков маскировки, охоты. Поэтому в город стрелки прибывали с огромным желанием хорошо и качественно поразвлечься. Нельзя сказать, что с паладинами у них были какие-то трения, нет. Просто, по большому счету, и подраться-то было не с кем. Воспитанники школы паладинов драться умели, стрелки тоже. Гражданских в такие стычки вмешивать было не принято. Еще покалечишь кого ненароком.

Хозяин «Зеленой утки» был мужик тертый и, видимо, сам понимал, что без драки отдых не отдых, а так, посиделки. Поэтому столы у него были массивные, дубовые, намертво прикрепленные к полу, а скамьи были выполнены из цельного дерева, и чтобы их поднять, надо было сильно постараться. Защитив таким образом мебель, корчмарь прикупил глиняной утвари подешевле, чтобы, значит, билась легко и без сожаления, да на окна повесил крепкие решетки снаружи и такие же крепкие ставни, которые можно было быстро закрыть изнутри. Стекла в окнах было все-таки жаль.

Защитив таким образом свое имущество, хозяин дал понять молодцам, что на драки в его корчме будет смотреть сквозь пальцы, если, конечно, посетители будут приходить сюда не только драться, но пить и закусывать. Кадеты все поняли и в расход корчмаря не вводили, а он, в свою очередь, не дергал городскую стражу по поводу и без.

Одним словом, драка была старой и доброй традицией, которая редко нарушалась.

Когда Леон вошел внутрь и окунулся в облако тяжелых запахов таверны, там уже закрывали ставни.

Филипп, здоровый и высоченный кадет, стоял, подбоченясь, в центре. Напротив него хмурился такой же бугай из будущих стрелков, кажется, его звали Олаф или как-то так. Хмурая, долговязая белобрысая орясина.

Леон осторожно проскользнул за спину своим.

– Где был-то? – поинтересовался Слав, друг и сосед по комнате.

– В монастыре. Сестру навещал.

– Ага… – Слав кивнул. – Это дело. Вовремя вернулся. А то лучников навалом сегодня.

Он говорил правду. Стрелков в корчме было порядком.

– А что Филипп мнется? – поинтересовался Леон.

– У него сегодня беда, – прошептал Слав. – С желудком дурно. То ли скушал чего.

– То ли не скушал, – продолжил Леон.