Лаймаргия: Новая эра. Том I - Артём Оноприенко

— Ну и чего встал? — возмутилась старуха, обходя Арта и сняв своё пальто, повесила его на прибитую к окрашенной в изумрудный стене. — Разувайся и дуй на кухню, сегодня будешь драить её полностью! Если что-то понадобиться помимо воды и тряпки, то я буду сидеть в зале, однако советую меня по пустякам не отвлекать вовсе! Все понял?

Ребёнку только оставалось, что просто кивнуть и отправиться в место отбытия своего «справедливо-несправедливо» назначенного наказания.

Комнат и вправду оказалось всего две: одна большая и чуть поменьше, являющаяся кухонной зоной, в стороне от которой была душевая и туалет. Обставленность, конечно, оставляла желать лучшего, но и то было неплохо для одинокой пожилой старушки, старающейся выжить на «последние» щепотки пыли. На всю стену, располагался телевизор с кристаллическим экраном, а прямо напротив небольшой мягкий диванчик с откидным журнальным столиком сбоку, заставленного парой грязнущих кружек и заваленного множеством лекарственных препаратов самого различного назначения, принимавшихся скорее от мнимости, чем по реальному назначению. В стороне стоял ещё шкаф с подвижной дверью, такие вроде называли в народе модным понятием «шкаф-купе».

— Ну, вроде пока неплохо, пару кружек помыть, пыль подмести, и можно в приют валить, — торжественно заявил Сергей, но быстро забрал свои слова назад, как только нога Арта переступила кухонных порог.

Сказать, что там творился ужас, летящий на крыльях, в данном случае тараканьих, — значит несказать ничего. Эти мелкие насекомые были мало того, что размером с глаз, так еще и вольготно ползали по всему пространству, борзо поглядывая на паренька.

Стол был завален посудой с остатками некой пищи, какой именно, было уже не разобрать, настолько ту поглотила плесень самых разных оттенков своего подвида. А вот у плиты и в стороне мойки, где был непроизвольный бассейн помоев для насекомых, радостно прыгающих в маслянистую жидкость, находилась другая часть посуды. Кухонный фартук у гарнитура был сплошь измазан тараканьими экскрементами и чем-то непонятном, не поддающимся распознанию и опознанию.

Запах был в комнате соответствующим, с верхними нотками гнили и нижними затхлости.

— Она тут вообще убиралась?! — воскликнул негодующе странник, для которого эта картина была верхом вопиющего безобразия. — И это существо называет себя человеком? Свиньи чище живут в хлеву!

Арт лишь натянуто поднял губы, явив подобие улыбки с печальным подтекстом. Делать оставалось нечего, и нужно было приниматься за работу, ведь та от него, к великому сожалению, никак не скроется. Мальчик развернулся на пятках, чтобы попросить инвентарь, но позади него уже оказалось небольшое ведро, тряпка и губка с порошковым раствором.

— Видимо, это единственное, на что мы можем в этом доме претендовать! — трагически объявил мужчина, приметив, что перчаток старуха не положила, и скорее это был её осознанный жест вредности.

Паренёк принялся за дело под звуки работающего телевизора и слабо разборчивое ворчанье старухи, чьё имя он подзабыл.

Процесс шёл медленно, к этому времени на телевизоре успело пройти: одна программа о здоровье и две серии неизвестной мелодрамы с закрученным сюжетом. А Арт к этому времени успел только разобрать посуду и коробки с остатками пищи на столе, приступая к зоне мойки, которую тараканы так просто не собирались уступать, за что особо отважных пришлось прихлопнуть шумовкой для ужаса других.

Засаленные и маслянистые тарелки отмывались плохо, особенно в холодной воде, ведь, как оказалось, горячая у пожилых — это предмет роскоши.

— Срочные новости! — раздалось из комнаты, вырывая мальчишку из кухонного плена. — В городе А. участились случаи поднятия умерших второго класса! Специальные структуры уже ведут расследование, предполагая...

Дослушать не удалось. Старуха выключила телевизор, смачно хрюкнув и распылившись на недобрые высказывания о фиолах, пока не припомнила, что как раз-таки один из них стоит прямо у неё за стенкой в её же доме. К счастью Арта, он закончил с уборкой, и комната сияла своей прежней, безупречной, коей она была до заселения этой маразматички, чистотой.

— Ох ты, уже управился? — спросила удивлённо бабулька, оглядывая каким-то новым взглядом свою кухню. Скорее всего, настолько чистой она её никогда в своей жизни не видела. — Я бы дала тебе ещё задания, но мне уже тошно терпеть тебя в доме, так что выметайся! Придёшь завтра, как и положено!

Слово «выметайся» для ребёнка заиграло новыми и особыми красками, придающими чувство свободы и освобождения.

Как он оказался на улице, парень уже не помнил, впрочем, и дорогу до интерната ему тоже выветрило, от активно поглощающегося, свежего воздуха. Осознание пространственной реальности наступило только тогда, когда в его плечо кто-то влетел и побежал дальше по коридору, задорно крича:

— Пацаны! Пацаны! Там девчонки дерутся!

Глава 15. Догонялки.

— Разошлись!

— Девочки! Хватит!

— Уберите филю! Чёрт! – Кричали старшие девчонки, которые смеялись над Артом в первый день его пребывания.

Злой тигр, вот как сейчас можно было двумя словами описать юную воительницу.

— А-а-а-а-а-а-а-а! Пустите-е! – Кричала филия, оттягивая футболку и оголяя спину перед всеми дрожащими, а также белоснежные зубы, как и волосы. Её красные глаза от гнева наливались кровью, ногти державших ее девочек оставляли розовые полосы, лишь больше гневя внутренний дух, который не смогли сломать бетонные стены. – Убью!

— Успокойся, — прозвучал крик вместе со звуком пощёчины, оглушающей тишину. Сквозь неё доносилось хриплое дыхание злой на весь мир Валькирии. Она желала порвать крысу в клочки, не оставляя на той ни единого живого места. – Всё, тише-тише, — белокурая голубоглазка прижала филю к начавшей проглядываться груди. – С ней старшие разберутся, тише.

— Могла бы сразу к нам пойти, — произнесла девчонка с золотыми глазами и каштановым волосом. Точёные скулы, приподнятый коротенький носик и тело пацана, широкие плечи, где-то там проглядывается подобие кадыка, но данная особь всё же женского пола. Данную патологию ещё называют адамовым яблоком, его образует щитовидный хрящ, окутывающий гортань. Хотя в данном обществе никто за это не спрашивал, поскольку попросту не замарачивался на почве внешних показателей.

— Она скрысила бабки у Арта, а он мне потом предъяву за это кинул! – Шипя, сквозь зубы прорычала Филия.

— А тебе что, так нравится этот мальчик? – Натянутая улыбка пацанки, которая боковым зрением видела, что в их комнату набились не только девочки. После вопроса у фили сердце пропустило несколько ударов, лёгкие на секунду перестали вкачивать свежий воздух, а в