Кукла 5 - Мир

— Опыт! — усмехнулся я на это.

— Интересно… что этой Нилу надо? — перевела она тему на иную проблему. — Не приходила же она сюда просто ради того, чтобы тебя связать и побить?

— Скорее убить. — вздохнул я, опуская голову на пол.

До сестренки долго доходил смысл этих слов, очень долго — минуту! Но потом — её руке как-то само собой оказалось копьё.

— УРОЮ!

— Спокойно! — рявкнул я, чувствуя, как напряглись у неё все мышцы тела разом, а магия, заплясала хоровод, готовая к бою. — Ей мне урона не нанести. Хоть она и охотник.

Сестра сжала губы в тонкую белую ниточку, а копье в её руке… начало тускло светится светом от вливаемой в него магии, перегружая структуры. Кажется, она только что освоила новый трюк! Растет! Растет малышка! Как же я ею горжусь…

— Все равно урою! — сказала она уже спокойнее, отпуская магию, вдыхая и расслабляясь, не допуская перегрузки цепей копья.

Спохватилась, втянула магию обратно в себя — молодец! Молодец! Не разбрасывается ресурсами! Учится и осознает ценность! Моя…

— Она посмела причинить тебе вред! Задумать причинить тебе вред! — помотала она головой, — Этому нет прощения.

— Но сначала нужно узнать, что ей вообще нужно, и кто заказчик.

— Опять позволишь погрузить себя в мешок? — удивленно посмотрела она на меня, кажется даже забыв о жажде месте от удивления.

— Не, — слегка мотнул я головой, — Нафиг надо? Все в пределах квартиры! Просто… побеседуем.

— Ну ладно. — встала сестра и убрала копье в хранилище.

Пошла на кухню, искать «Че пожрать⁈», как видно, что бы стресс зажевать! И… она вообще понимает, что есть, и складывать в склад, не одно и тоже? Вот зачем она сует себе в рот маленькую бутылочку минералки? Целиком! Бутылка не лезет, но она… с сожалением смотрит на неё и вздыхает. Сейчас колбасу утолкать попытается…

— Сестра! — заговорили стены кухни моим голосом, — Прекрати! Ты не голодна, а на складе итак полно еды!

— Прости, — потупилась она, оставив последнею имеющеюся пачку замороженных блинов в покое, убирая обратно в морозилку.

Клептоманка какая-то уже! Или… это нервы? Всё равно ненормально!

Нилу вернулась где-то через час, и была, что называется, сама на себя не похожа. Даже более, чем до этого. Высокий каблук… очень высокий каблук! И высокая платформа, добавили ей десять сантиметров роста, еще пять добавили ей высокая кепка и воротник пальто, поднятый стоймя. Это же пальто скрыло особенности подростковой фигуры, надвинутая кепка скрыла половину лица. Хотя там и так нечего было смотреть! Медицинская маска и солнечные очки скрыли все что могли!

И в таком виде она вышла из лифта, но… не пошла сразу к двери, а метнулась к углам, туда, где находились камеры, двигаясь при этом вдоль стен, видимо в их слепой зоне. И… прикрепила на липучку распечатанные фото пред объективом? Это вообще… работает? Или бред сивой лошади? Кто вообще… купиться на такую бумажку⁈ Или купиться?

Повешав форточки пред объективами обоих камер, девка метнулась к нашей двери, и явно ощутила легкий мондраж. С замиранием сердца надавила на ручку, боясь, что что-то могло произойти, и мы освободились и заперлись, но дверь послушно открылась.

Заглянула внутрь, прислушалась, зашла, не закрывая плотно дверь. Убедилась, что все так, как и было, что я лежу связанным, а дверь в детскую заперта на швабру — сестре пришлось повозится, чтобы сделать это не глядя, просунув в дверь только собственную руку, и шарясь вслепую. Зачем так было извращаться не знаю, но… так вот, да.

Быстро пробежавшись по квартире и подергав швабру на двери, Нилу убедилась окончательно, что все в порядке, успокоилась и вернулась к входной двери, закрыла её на ключ. Выдохнула вновь, с видом — теперь все хорошо, теперь все в порядке и будет в порядке.

Вновь взяла себя в руки, не позволяя излишне расслабляться, пока дело не в шляпе и деньги не получены, метнулась к детской, убирая швабру.

— Зззачем… зачем ты это делаешь? — простонал я, голосом умирающего.

— Зачем? — сказала она, сунув швабру обратно и метнувшись ко мне, садясь на корточки, словно бы желая поболтать, с приговоренным к смерти узником, — Потому что хочу!

— Но… зачем⁈

— Потому что за вас заплатили.

— Кто… — прохрипел я, изображая из себя закашлявшегося.

— Скоро узнаешь. — кажется, даже мило улыбнулась она. — Хотя я не хотела изначально ввязываться в такое, — погладила она меня по щеке, а сидящая за ставшей прозрачной дверью детской сестра скрипнула зубами, словно тормозными колодками поезда, — Хотела просто поворовать маленько у наивныешей… — схватила она меня за щеку, сильно сжимая пальцы, словно бы хотела оторвать, и сестра еле сдержалась что бы не кинутся на эту ненормальную самку, — но вы меня вывели. — подергала она мою щеку, словно бы резинку, и я начал плакать, ведь технически это больно! — и я нашла людей, которые предложили ну очень хорошие деньги за парочку близнецов. — отпустила она мою кожу, погладив место, за которое тянула, словно бы разглаживая складки, а сестра кажется переборола свой гнев, переведя его в холодную расчетливую ярость, и готовность действовать, только разреши.

— Сама… — пробормотал я, роняя слезы, — сама нашла?

— Естественно! — развела она руками, вставая на ноги, — Кто ж еще меня обеспечит кроме меня самой⁈ Впрочем, — размяла она плечи, — я давно этим промышляю. Торговля людьми, знаешь ли, прибыльное дело! — пошла в сторону детской, — А когда ты милая маленькая девочка, никто и не подумает, что это ты и есть тот маньяк, что ворует детей и подростков. — взялась она за швабру двери, убирая её, — Тем более всегда можно сказать, что сами убежали. — потянулась она к ручке двери рукой, — тем более когда все ищут каких-то иных маньяков, и валят все на зеркала, — усмехнулась, покрутила швабру в руках, вздохнула, и поставила её рядом с дверным косяком.

Оглянулась на меня, словно бы проверяя, не сбежал ли я, и слушаю ли её, извивания душевные. Я. Все так же лежал, и смотрел на неё заплаканными глазами, с видом «Тетя! Не надо!» и вообще — Спасите!

— Но вид вы себе приобрели конечно… то еще. — скривилась она, переведя взгляд на мою бритую макушку, словно бы только сейчас заметила. Что там нет ни грамма волос, — Не товарный, скривила физиономию, и отвернулась, — но платят мне не за это.

Постояла пару мгновений пред дверью молча, словно бы о чем-то думая. Или о чем-то вспоминая, и вновь продолжила свой монолог, все так же стоя пред дверью и