Плащ для Красной Шапочки - Екатерина Неволина

Руки и лицо покрывала отвратительная липкая кровь. Она попала даже на ресницы. Аню замутило, но Жан, неизвестно каким чудом возникший прямо посреди этого кошмара, уже тащил ее куда-то, повторяя какие-то слова, которые девушка не могла разобрать, так стучал в висках пульс, так кружилась голова.

Жан тащил и тащил ее, а потом вдруг изо всех сил ударил по щеке.

Аня заплакала от боли и неожиданной несправедливости.

– Сейчас здесь будет Охотник. Мы должны спешить! – сказал Жан, и девушка осознала, что опять понимает его слова.

Она потерла лицо, размазывая по щекам кровь и слезы.

– Ну давай же! Если не поторопишься, он убьет нас, даже не сомневайся, – парень снова потянул ее за руку. – Ты прикончила оборотня, но с Охотником не справишься. Надо уходить. Ну понимаешь ты, наконец?!

Девушка понимала. В голове слегка прояснилось. К счастью, ей удалось схватить свой короткий меч, разбрасываться оружием не стоило.

И они побежали – так быстро, как могли, несмотря на сопротивление живого леса. Несколько раз Аня падала, даже Жан однажды оказался сбит с ног, но они старались не сбавлять темпа. Девушка держалась из последних сил, в груди уже жгло и саднило горло, а позади слышался треск – их настигали.

«Еще один», – поняла Анна, когда оглянулась и увидела темно-серый остроухий силуэт. Оборотень был ближе, чем она надеялась.

А еще она различила человеческую фигуру. Человек бежал, одновременно готовясь к выстрелу.

Пришлось вихлять, что позволило оборотню приблизиться еще больше.

Он уже торжествующе взвыл за спиной, когда они с Жаном неожиданно выскочили на небольшую круглую полянку, посредине которой стоял аккуратный дом с крышей, устеленной свежими еловыми ветками.

Оборотень, уже готовый вцепиться в Аню, вдруг затормозил всеми четырьмя лапами и остановился, словно налетел на невидимое препятствие.

В его отсвечивающих красным глазах плескалась отчаянная ярость, с клыков капала слюна, и тем не менее он не сделал больше ни единого шага, а только поднял морду к небу и тоскливо, как-то даже жалобно, с обидой завыл.

Охотник тоже остановился и опустил лук.

– Что это они? – удивленно спросила Аня у Жана.

Тот пожал плечами.

– Я никогда не заходил так далеко, – признался парень.

– Они не могут пройти, – послышался вдруг приятный женский голос. – Сюда нет ходу таким, как они.

Аня обернулась на голос.

У входа в дом стояла женщина – не молодая, но и не совсем еще старая, с приятным лицом, на котором только наметились в углах карих глаз морщинки, темные волосы кое-где разбавляли седые нити. На незнакомке была полотняная белая рубашка с причудливым узором, вышитым красной ниткой, и длинное, до самой земли, верхнее платье из того же полотна, только выкрашенного в невзрачный болотно-зеленый цвет.

– Добро пожаловать в дом, раз пришли, гости дорогие, – пригласила женщина.

Аня покосилась на Жана. Тот явно пребывал в неуверенности, но она ткнула его под бок локтем: нельзя обижать хозяйку, тем более, что они на ее территории, и она может в любой момент выставить их прочь – туда, где их как раз поджидают.

Домик, куда их пригласили, был очень аккуратненьким, почти игрушечным. На окнах – чистые белые занавесочки, обшитые кружевом ручной работы, на чисто подметенном крылечке – глиняный кувшин с водой и пряник на небольшой тарелочке.

– Это для путников, – объяснила хозяйка, заметив любопытный Анин взгляд. – В этом лесу легко заблудиться, а меня иногда не бывает дома… Кстати, сейчас принесу побольше воды – умыться.

Девушка смутилась, представив, как она сейчас выглядит.

– Уйдем, – прошептал Жан, когда хозяйка исчезла в сенях.

Но Аня даже не успела ответить, как дверь снова распахнулась.

Женщина вынесла деревянную лоханку, ковш с водой и два льняных полотенца – совсем простых, без всяких узоров.

Анна и Жан умылись – хозяйка лично поливала им и подавала приятно пахнущее какими-то травами полотенца.

Затем она повела гостей внутрь.

Обстановка в доме оказалась совершенно простой: большая беленая печка, полка с глиняной посудой, несколько лавок, стол. Половина комнаты была огорожена занавеской.

– Садитесь, сейчас накрою на стол, – улыбнулась хозяйка.

Она выставила на стол хлеб, явно испеченный в домашней печи, причем не очень давно, еще теплый, с аппетитной корочкой, хрустнувшей под ножом при нарезании, затем небольшой горшочек с кашей, пару деревянных ложек и две кружки, куда налила из кувшина воду.