Звезда Ворона - Илья ле Гион

воришкой, извини. — проговорила она, блеснув глазами. — А что ты еще украл? Может быть кусок бечевки у конюха? Или зубочистку с постоялого двора? Она бы тебе точно пригодилась, ведь тебе понадобится какое-нибудь оружие, чтобы отбиваться от кролика, когда тот придет и начнет выгонять тебя из своей норки.

— Я не краду вещи. — сквозь зубы процедил Феликс.

— На самом деле Книга Цветов действительно легендарная, Мавис. — вставил Джаспер. — В ней описывается жизнь всех правителей Бреталии, начиная со второй половины Великой Войны. И каждая новая часть книги написана разноцветными чернилами, цвет которых еще ни разу не повторился.

Феликс увидел, как Джаспер смерил его оценивающим взглядом.

— Вот именно. — все еще обиженным голосом проговорил Феликс.

— Но я слышал, что она очень тяжелая. — улыбнулся Джаспер. — Весит как взрослый человек, а то и больше. Как ты ее стащил?

Вся напыщенность Феликса быстро улетучилась, и он мигом сник, будто пушистый замковый кот, которого пекарь окатил из ведра за то, что тот слизывал сладкое масло с только что испеченных румяных булочек.

— Ну…я…это… — начал рассеяно бубнить Феликс. — При…привязал ее. Да, привязал. К лошади.

Краем глаза он заметил, как весело переглянулись Гантэр с Джаспером.

— Наверное, это была очень хитрая и маленькая лошадь, раз ей удалось проникнуть в самый центр Палаис де Фльор, пройти мимо целой стены из стражников, и взгромоздить на себя огромную книгу, которая подвешена в три человеческих роста от пола. — улыбнулся Джаспер.

— Я не удивлюсь, если выясниться, что он пронес ее в кармане. — вставила Мавис. — Феликс ведь любит все ма-а-аленькое. Точно! Буду называть тебя «карманным вором»! Очень удобная характеристика для такого, как ты.

— Ладно, ладно! — сдался Феликс. — Я не крал Книгу Цветов. Довольны? И это не потому, что она слишком большая и громоздкая. — быстро прибавил он, увидев победную ухмылку на лице Мавис. — Просто чертова книга прикована к потолку цепями из чистого силентиума! Я бы тут же умер, если бы к ним прикоснулся! И, к тому же, — продолжил он, видя, что улыбки на лицах друзей стали еще шире, — про любовные письма я не обманул. Я действительно их достал!

— О, легендарный вор! — издевательски воскликнула Мавис, вскинув руки к небу. — И почему о твоих великих деяниях до сих пор не сложили песни? Пусть же пошлые письма короля Сасира…

— Сисара!

— …послужат вдохновением для бардов, а твое имя будет греметь в каждом придорожном трактире от Поларвейна, до Лиры. Да здравствует карманный воришка Феликс-Дуреликс. — и она сделала жест, будто поднимает тост.

— Можешь смеяться сколько угодно, девочка, — ехидно проговорил Феликс, — но мое имя и так уже знают в каждом из этих трактиров.

— И именно по этой причине в половину из этих заведений тебя уже не пускают. — добавил Джаспер.

Феликс уже открыл было рот, чтобы разбить в пух и прах столь незначительные обвинения, но его прервал Гантэр:

— В любом случае, Маверик будет куда полезнее на поле боя, чем ты, дочка. — сказал он, вернувшись к изначальной теме разговора.

— Но он даже не умеет… — начала говорить Мавис.

— Он алхимик. — не дав ей договорить, сказал Гантэр. — И ты не хуже меня знаешь, что он способен постоять за себя. Его навыки и взрывающиеся зелья будут очень полезны во время сражения.

— Но я тоже могу постоять за себя. — возмутилась Мавис.

— И именно поэтому я взял тебя с собой, а не оставил с другими женщинами. Ты будешь вместе с Феликсом присматривать за лошадьми и ждать моего возвращения. — не допускающим возражения тоном ответил Гантэр.

— А ты уверен, что разумно позволить Маверику участвовать в сражении? — спросил Феликс.

Опасения маленького никса не были пустыми. Он действительно беспокоился за жизни своих друзей, включая и самого беспечного Маверика. Алхимия в Стелларии была под строжайшим запретом. Небесный Синод из священного города Яричка запретил ее еще шестьсот лет назад, когда множество алхимиков, предав безумного императора Костанзо Ленхарда, присоединились к королеве Белланимы Зулу в священном походе на Мидденхол. Тогда Небесный Синод объявил всех алхимиков еретиками и предателями, навсегда запретив практиковать это искусство в империи. Вскоре, через двести лет, под давлением императорской семьи, Белланима также была вынуждена признать всех алхимиков вне закона. Но в отличии от Ярички, строгие и принципиальные инквизиторы которой сразу казнили алхимиков на месте, белланийские палачи и цепные ведьмы не убивали этих безумных ученых, а лишь забирали их на восьмой ярус своей жуткой тюрьмы, где те, в довольно приличных для узников условиях, могли и дальше богохульствовать, на зло Святой Церкви. Более того, белланийские лаборатории и гемоторфные сады стали настолько популярны среди алхимиков, что находились отчаянные безумцы, которые по своей воле отдавались в руки цепных ведьм, чтобы продолжить свои изыскания в этой страшной тюрьме. Когда Феликс отбывал срок, он ни раз слышал о том, что заключенных, приговоренных к смерти, отдают алхимикам, чтобы те ставили на них свои бесчеловечные эксперименты. Ему даже удалось познакомиться с некоторыми из этих ученых. Сложно было представить, что творится в голове у этих странных людей, и Феликс много раз ловил на себе их зловещие взгляды. Возможно, атмосфера безысходности и бесконечные крики стенающих воронов помутнили их рассудок, и теперь они видят в людях только лишь мешки с органами, которые необходимо разложить по колбам.

Но Маверик, к счастью, сильно отличался от белланийских алхимиков. Параконсул бывшего претора Вестерклова был вынужден присоединиться к повстанцам, так как Анастериан, а если быть точнее, то его мать — Моргайза, постарались избавиться от всех подручных предыдущего правителя западных земель. На самом деле почти все в империи знали, что главой в семье Тенебрисов была именно Моргайза, а ее младший сын лишь инструментом в ее темных делах. Анастериан подослал к алхимику убийц, но Маверик смог перехитрить их, и с помощью зелий изменил им память, внушив, что те выполнили свое задание. Но хоть Маверик с виду и не наводил тот страх, какой источали его белланийские собратья, опасность он представлял не меньшую, и в какой-то мере даже более безумную и непредсказуемую. За невысоким ростом и непримечательной внешностью стояло чудовище, которое обожало взрывать все, что находилось в поле его видимости, и поджигать то, что в принципе не могло загореться. Как-то раз, после крепкой попойки, Маверику удалось взорвать половину конюшни у постоялого двора в Тимберлоре. И хотя тот уверял, что в этот момент он спал, и что все зелья после взрыва были целыми, Феликс дал зарок, что больше не будет пить вместе с алхимиками. Но не могла же конюшня, рядом с которой