Дом для демиурга Том 2: Pеальность сердца - Kriptilia

- Я должен вас отблагодарить. Вы дважды...

- Если хотите меня отблагодарить, - неожиданно резко сказал юноша, вскидывая голову, - то извольте впредь обращаться с господином Кесслером, как того требует его положение.

- Алессандр, не надо!

- Надо, - Рене увидел свое отражение в переливчатой морской глади, и это ему очень не понравилось. Ничего хорошего там не наблюдалось. - Я, в отличие от тебя, не связан клятвой. Я сожалею, что мой капитан охраны вынудил тебя дать клятву, которой господин Рене пользуется подобным образом.

Алларэ поежился. Вздумай кто-то другой заговорить с ним подобным тоном, от наглеца осталось бы мокрое место, но с этим юношей ему связываться не хотелось. И нельзя было, и - стыдно. Мальчишка с морскими глазами был прав. Рене использовал данную Кесслером клятву, чтобы вымещать на нем дурное настроение и вообще безнаказанно его шпынять, зная, что ответа не будет.

Не тот поступок, которым может гордиться благородный человек.

- Господин Кесслер, я освобождаю вас от данной клятвы, - выговорил он. - И приношу свои извинения за все, что вам пришлось претерпеть.

- Я в долгу перед вами, господин Алларэ, и... вам не за что извиняться, - заявил Кесслер.

Рене поглядел на двоих весьма схожих между собой молодых людей, таких совестливых и великодушных, - хоть накладывай на себя руки со стыда, что посмел стоять рядом с ними, - и подавил вздох. Совесть всея Собраны и лучший друг совести всея Собраны; отменная парочка, нечего сказать...

Впрочем, уж лучше они, чем господин комендант Скоринг и ему подобные.

- И еще раз вам говорю - не убивал я вашего барона!

- Барон, позвольте уточнить, не наш. Однако ж, было темно, лил дождь. Вы уверены, что случайно, в суматохе...

- Господин Готье! Я, как ни печально, в этой суматохе вообще не нанес ни одного удара. К тому же Брулена с кем-то спутать трудно, поверьте.

Эмиль спрыгнул с подоконника и пересел на стул. Владетель Готье в очередной раз уставился на него, словно надеялся увидеть нечто новое. Алларец тоже посмотрел на него, но нового ничего не увидел. Отставной эллонский военный, очень серьезный и с утомительной привычкой вдаваться в самые мельчайшие подробности, и переспрашивать по три десятка раз. Невысокий, очень плотно сбитый, но не полный, с темными, чуть вьющимися волосами, окружавшими широкоскулое невыразительное лицо.

- Его там не было, - добавила Керо. - Я многое не разглядела, но уверена, что не было.

- И все-таки, давайте еще раз попробуем восстановить все события... - При всей своей кажущейся тяжеловесности двигался Шарль Готье легче кошки.

Эмиль вздохнул, оттолкнулся от ножки стола и принялся раскачиваться на стуле. Восстанавливать - так восстанавливать; дело заведомо бесполезное, но ежели владетелю Готье не надоело переливать из пустого в порожнее - то пусть себе. Все равно делать нечего. Все равно в памяти осталось не так много... но Элибо там не было, а саблю не пришлось чистить от крови; этого довольно.

- Теперь перейдем к похищению принца...

- Ну, давайте перейдем. В который уже раз? В шестой? - не выдержал Эмиль.

- В пятый, - поправил Готье.

- Это не было похищением. Точнее, похищение не состоялось.

- Но принц пропал, - полковник в отставке на недостаток педантичности не жаловался.

- Вероятно, пропал. Но вместе с ним пропал тот монах. Их видели вместе на пути в Сеорию. По-моему, этого достаточно, чтобы сделать выводы, а?

- Ваша уверенность кажется мне преждевременной.

- Ваши бесконечные сомнения тоже, знаете ли, утомляют, - вздохнул Далорн. - Послушайте, какое вам дело до принца, монаха, барона Брулена и всех прочих? Вас отправили найти госпожу Къела и обеспечить ее безопасность. Вот вам госпожа Къела, выполняйте свой долг.

- В мое поручение также входит и подробный отчет обо всех событиях, - Педантичность порой переходила в занудство. - Я занимаюсь установлением истины.

- Вам не кажется, что истину нужно устанавливать на месте, а не сидя в Оганде?

- Я не имею права рисковать благополучием дамы.

- Зачем, зачем вы повстречались мне? - пропел Эмиль строку из модного романса, потом невольно схватился за бок. - Господин Готье, мы сидим тут уже седмицу. В поисках истины вы пользуетесь услугами моих доверенных лиц. Вы продвинулись хоть на шаг?

- Поступающие сведения нуждаются в тщательном обдумывании. К тому же, ваше состояние не располагает к долгим путешествиям.

- Бывало и хуже, - отмахнулся Далорн.

Переломанные ребра, сломанная и воспалившаяся рука, две резаные раны - седмицу назад это еще имело какое-то значение, но огандские лекари знали свое дело, и теперь Эмиль был готов отправиться, куда нужно. Собственно, он мог преспокойно остаться в Оганде: ведь именно здесь он рассчитывал отсидеться, пока не станет ясно, что творится в столице. Однако, вчерашнее затмение среди бела дня навело его на мысль, что в столицу лучше вернуться. Пусть инкогнито, пусть рискуя быть обнаруженным; к подобному не привыкать. Лучше уж так, чем сидеть и ждать, пока из Собры доползут - с купцами, с дипломатами - новости.

Если бы не нежданный спаситель, встретивший Эмиля и Керо на дороге через четыре дня после того, как от королевского постоялого двора осталось пепелище, а большинство оборонявшихся и половина нападавших украсили его своими костями, Далорн уже давно бы вернулся. Господин Готье же оказался временами решительным (увидев искомое в сопровождении раненого спутника, он очень споро сообразил, как переправить их в заведомо безопасную Оганду и переправил), а временами - удивительной размазней. Эмиль уже три дня не валялся в постели, но Готье все нудил о его состоянии и необходимости полностью понять, что происходит в Брулене.

- Господин Готье, вы не обязаны оглядываться на мое самочувствие. Считайте, что меня здесь нет. Берите даму и возвращайтесь в столицу. О себе я позабочусь сам.

Дама, оправившаяся от своей простуды намного раньше, чем Далорн от ран, выглядела цветущей. Яркий огандский костюм был ей к лицу. Голубое нижнее платье с длинными узкими рукавами, малиновое верхнее, подхваченное под грудью пестрым пояском, - такое здесь носили многие состоятельные горожанки. Северная бледность почиталась здесь за высшую утонченность, так что