Во власти девантара - Бернхард Хеннен

По пути к террасе Фародин и Нурамон молчали. Каждый был погружен в свои мысли. После всех трудностей, которые выпали на их долю в последние дни, им не терпелось снова увидеть свою возлюбленную и услышать, что она решила. Фародин думал обо всех тех годах, на протяжении которых ухаживал за Нороэлль, а Нурамон предвкушал момент, когда скажет Нороэлль, что сумел сдержать свое обещание.

Когда они вышли из ворот в ночь, то очень удивились. Потому что на террасе ожидала не Нороэлль. Там спиной к ним стояла светловолосая эльфийка в светло-сером платье. Подняв голову, она, казалось, смотрела на звезды.

Они в нерешительности приблизились. Эльфийка повернула голову, и казалось, прислушалась. Затем вздохнула и обернулась.

Нурамон узнал ее сразу.

— Обилее!

Фародин смутился и испугался одновременно. Конечно, они знали, что, как в мире людей, так и здесь, в Альвенмарке, прошло почти тридцать лет, но только при виде Обилее они поняли, что это означает.

— Обилее! — снова повторил Нурамон, разглядывая эльфийку, улыбка которой не могла скрыть скорби, таившейся в ее глазах. — Ты стала прекрасной женщиной. В точности так, как говорила Нороэлль.

Фародин увидел перед собой портрет великой Данее. Раньше это было просто мимолетное сходство, однако теперь ее было не отличить от прабабки. Впервые он увидел Данее при дворе. Тогда он был еще ребенком, но отчетливо помнил благоговение, охватившее его, когда ее взгляд скользнул по нему.

— Теперь я тоже вижу. В тебе есть что-то от ауры Данее, как и говорила Нороэлль.

Обилее кивнула.

— Нороэлль была права.

Фародин бросил взгляд вниз, на фруктовый сад.

Молодая эльфийка отвела взгляд.

— Нет, она не во фруктовом саду. — Когда девушка снова подняла глаза, то эльфы увидели в них слезы. — Ее больше нет здесь.

Фародин и Нурамон неуверенно переглянулись. Фародин подумал о том, что прошло почти тридцать лет. Разве не должна была Нороэлль думать, что они мертвы? Может быть, поэтому она оставила двор и живет в уединении?

А Нурамону вспомнилась тишина, стоявшая в тронном зале. Все находившиеся там что-то знали. Что могло случиться, что так опечалило Обилее? Не смерть, потому что за смертью следует новое рождение. Это должно быть что-то очень плохое, и от мысли об этом Нурамону стало страшно.

— Нороэлль знала, — сказала Обилее. — Она знала, что вы вернетесь.

Фародин и Нурамон молчали.

— Прошли годы, а вы все в той же одежде, в которой уехали…

— Обилее? Что случилось? — прямо спросил Фародин.

— Худшее, Фародин. Самое худшее.

Нурамон задрожал. Подумал о прошедших испытаниях. Он ведь сделал все, чтобы сдержать обещание!

Поскольку Обилее не отваживалась продолжить, Фародин нарушил молчание:

— Нороэлль отвернулась от нас? Вернулась в Альвемер? Она разочаровалась?

Обилее отступила на шаг и глубоко вздохнула.

— Нет… Слушайте мои слова! Потому что их сказала Нороэлль в ту ночь, когда уходила. — Обилее посмотрела вверх. — Я знала, что вы вернетесь. И вот вы пришли и узнаете, что случилось со мной. — Она говорила слова так, словно перед ними была Нороэлль. Все чувства отражались в мелодике ее голоса. — Не думайте обо мне плохо, когда узнаете, что я сделала и куда завела меня судьба. Вскоре после того, как вы уехали, мне приснился сон. Ко мне пришел ты, Нурамон, и мы любили друг друга. Спустя год я родила сына. Я думала, что это твой ребенок, Нурамон, но я ошиблась. Потому что не ты был со мной той ночью, а девантар, на которого вы охотились в Другом мире.

У Фародина и Нурамона перехватило дыхание. Одна мысль о том, что девантар мог приблизиться к Нороэлль, была для них невыносима.

Фародин вспомнил битву в пещере. Все получилось слишком легко. Теперь он знал, почему. Может быть, он только и искал способ подобраться к Нороэлль?

Ничего не понимая, Нурамон покачал головой. Девантар воспользовался его образом, чтобы соблазнить Нороэлль. Использовал их любовь. Он снился ей, когда девантар приблизился и…

Обилее взяла Нурамона за руку, прогоняя мрачные мысли.